Мирный я человек, однако…

А груз, из-за которого разгорелся сыр-бор, всего несколько коробок с бумагами. Могли бы и без ребят обойтись. Впрочем, без них охрана и не знала бы, что искать.

– Поехали!

Я вновь занял командирское место. Как ни хотелось поговорить с сыном, положение обязывало. Так нас учили – сдохни, но сделай. Соответственно, даже смерть не является уважительной причиной.

Обе машины, микроавтобус и пикап, я решил бросить на месте. Они лишь привлекали бы к колонне излишнее внимание, да и служили бы ахиллесовой пятой. Не бронетехника, мало ли какие эксцессы могут быть по дороге! Лучше подобрать их, когда все окончательно успокоится.

Патрулей явно стало больше. Власть решила выполнить хотя бы одно обещание, и, введя комендантский час, нагнала в столицу все силы, какие только смогла собрать. Мне показалось, что обе армейские бригады тоже присутствуют в Москве, по крайней мере, в виде мотострелковых батальонов. Даже с техникой – бронетранспортеры и БМП попадались едва ли не на всех развязках внутренних магистралей.

Представляю, что сейчас творится поближе к Кремлю! Там наверняка и танки встретить – не проблема.

Нас нынешняя ситуация устраивала как нельзя лучше. Скоплений горожан больше не встречалось. Зато какие-то люди в форме, пожарные ли, эмчээсовцы, уже старательно наводили порядок, убирая битое стекло, заколачивая витрины, словом, ликвидировали наиболее зримые последствия минувшей ночи и нынешнего утра.

В последний час позднего летнего вечера, когда солнце зависло над самым горизонтом и окончательно спала дневная жара, колонна, наконец-то, вырулила из мегаполиса, прошла через посты на Кольцевой и помчалась к заветной базе.

Все было тихо. Отдаю должное – власть сумела за одни сутки навести какой-то порядок, припугнуть народ, ликвидировать или рассеять уголовный элемент, и возвращение получилось вполне беспроблемным. Прямо словно вернулись в недавнее прошлое. Тихо засыпающие деревни и поселки, повсюду тишь да гладь, божья благодать. Не поездка – прогулка в свете нарождающегося месяца и высыпавших звезд.

Жаль, с Валеркой поговорить подробнее не удалось. Сын был настолько измотан, что просто отправился спать. Я и сам бы с удовольствием завалился минут на шестьсот, но был тут, на базе, человек, явно страдающий бессонницей. Причем мучиться в одиночку ему не хотелось.

– Как общие впечатления? – Костя явился в отведенную мне комнату с бутылкой бренди и немудреной закуской и теперь сидел напротив с рюмкой в руке.

– Откровенно говоря – не слишком веселые. Словно едешь по чужому городу. Если бы так в прежние годы, да по Европе, и настроение было бы иным.

– Захотел тоже! – улыбнулся Линевич. – Вот из-за таких, как ты, на нас и косятся до сих пор да все ждут массового заезда туристов на бронетехнике.

– Заезд не состоялся в связи с отсутствием должного транспорта. Как и с той стороны – но уже из-за поломок в электронике, а от ручного управления стрельбой, и уж тем паче – возможного адекватного ответа, визитеры успели отвыкнуть. Видал я по дороге кучу поломанного и ремонтируемого добра. И танки, и бронетранспортеры, и бээмпэшки. Обычное дело – за техникой ухаживать надо, обновлять, а сколько в армии старья?

– Злой ты, – повторил Костя обычную оценку моей скромной личности.

– Разве это – злой? Всего лишь объективный. Да и не нужна мне эта Европа. Сексуальное меньшинство у них стремительно превращается в большинство, а пидоры не размножаются. Сами вымрут, надо лишь чуток подождать. И не последовать их примеру. А то мы любим слепо копировать чужие достижения, не задумываясь, хорошо ли это или нет.

– И не толерантный.

– Упаси боже! Я и к демократии и развитому либерализму отношусь отрицательно, вопреки официальной установке правящей элиты.

– Да уж… Помнится, ты и коммунистов втихаря в прежние времена критиковал. Или все равно кого, главное – против власти?

Угу, между прочим, при особисте я себе такого не позволял. Значит, докладывали все-таки. Еще хорошо – меры не принимались. Впрочем, потихоньку ругались все.

– По делу, исключительно по делу. Так сказать, в тумане маразматического прошлого предвидел отвратительное будущее, ныне ставшее мрачным настоящим.

– Обалдеть! – подвел итог моей тираде Константин. – Тебе вообще хоть что-нибудь нравится?

– Кофе с сигаретами. Лучше скажи, что нового произошло, пока я по Москве катался? Про комендантский час знаю.

– Больше особо и ничего. За рубежом взвыли, узнав про страшное преступление, однако помощи не предложили из-за собственного хаоса и обилия проблем. Лишь выразили сочувствие вкупе с озабоченностью. Даже строгости не только не осудили, а напротив, одобрили. Вместе с пожеланиями скорейшего поиска и наказания преступников.

– И то неплохо. Раз Европа призывает их покарать, заранее желаю, чтобы никого не нашли.