Он кивнул:

– Ты знала, что у отца была аллергия на орехи?

– Нет, – ответила она. – Я знала, что он ненавидел орехи, но не знала, что он был аллергиком.

– У него была очень тяжелая реакция на орехи. По содержанию его желудка определили, что он ел орехи в тот вечер, когда утонул. Если бы я думал, что кто-то намеренно положил их ему в пищу, я бы сделал то же самое, что сделала ты, чтобы докопаться до истины, и даже больше.

– Как же он мог съесть орехи, не заметив? Они же хрустят.

– В желудке были обнаружены также яблоки. Орехи, вероятно, были размолоты или растерты. Смешанные с яблоками и специями, орехи можно было и не распробовать.

Отэм кивнула. Она боялась, что к смерти Дугласа мог быть как-то причастен Арти, поэтому она тоже попросила прочитать отчет о вскрытии. Поскольку она не знала об аллергии, содержание желудка ничего ей не говорило. Для нее этот отчет просто служил доказательством того, что Арти никак не замешан в смерти Дугласа.

Она сидела скрестив ноги и положив руки на колени. Голос Брайана был мягким и спокойным. Секунду Отэм смотрела на него, пытаясь что-нибудь прочитать по выражению его лица.

– Ллойд, – тихо сказала она. – Что ты сейчас о нем думаешь?

– Ты моя жена. Ребенок, которого ты носишь, – мой. Я не собираюсь отдавать тебя этому зеленоглазому засранцу из Сан-Франциско.

– Другими словами, ты говоришь мне, что хочешь сохранить брак?

– Именно это я и говорю.

Брайан стоял возле коня, взявшись рукой за луку седла; на нем были ковбойские сапоги и синяя рубашка, плотно облегавшая его широкие плечи. Рукава закатаны, воротник расстегнут, монетка поблескивала в лучах солнца. Его светлые волосы спутал ветер, а тело, если это только возможно, было еще более загорелым; золотое божество, казавшееся довольным и пресытившимся после недели с Лайзой.

От мысли о Лайзе и Брайане вместе на Отэм накатил приступ ревности, скрутивший все внутри нее тугим узлом.

– Ты, урод! Через две недели ты приезжаешь на своем верном скакуне и ждешь, что я брошусь к тебе в объятия, потому что ты решил простить меня. С чего это ты взял, будто я все еще хочу быть твоей женой? – Отэм вскочила на ноги, схватила увесистый камень и кинула, целясь ему в голову. – Ты такая же дрянь, как Ллойд Мэрфи! Одной женщины никогда не достаточно. – Она нагнулась за другим камнем.

Брайан, по всей видимости, растерялся и отступил в сторону.

– Отэм, прекрати!

– Черта с два! – Она подобрала второй булыжник, потом еще и еще. Брайан спрятался за деревом, чтобы укрыться от летящих в него камней. Отэм посмотрела вокруг, схватила сломанный сук и изо всех сил метнула его. – Дрянь, дешевый ублюдок!

Сук отскочил от дерева и упал к ее ногам. Прежде чем она успела снова поднять его, Брайан ринулся вперед, схватил ее за талию и повалил на землю. Отэм размахнулась и ударила его кулаком по скуле, одновременно укусив за плечо. Брайан выругался и перехватил ее запястье, вцепился в волосы и крепко прижал к земле.

– Злобная рыжая сука! Да что с тобой такое в конце-то концов?

Пригвожденная к земле, Отэм повернула лицо кверху, норовя плюнуть.

– Когда же ты решил сохранить брак, Брайан, до или после того, как трахал Лайзу?

Брайан с недоумением смотрел на нее.

– Я не был с Лайзой.

– Как же, не был! Неделю назад ты улетел с ней на «Лиэ».

– Лайза собиралась в Чикаго за покупками и повидаться с друзьями. Я ее туда подбросил, а потом полетел в Сиэтл встретиться с дядей Дэйлом.

Отэм как будто заколебалась, и голос ее дрогнул:

– Правда?

– Правда. Поверь мне, Отэм, после того как я уехал, меньше всего мне хотелось женщину, любую женщину.

– А теперь?

– Я хочу мою жену.

– Даже со всеми ее прегрешениями?

– Даже со всеми ее прегрешениями, и даже если она собирала вещи, чтобы удрать в Сан-Франциско – и к Ллойду Мэрфи, – хотя обещала мне, что будет ждать.

– Тебя все еще заботит Ллойд?

– Нет. Если бы тебе хотелось быть с Мэрфи, ты уже была бы в Сан-Франциско, а не здесь со мной. – Брайан улыбнулся и немного отодвинулся. – Совсем забыл. – Он полез в карман рубашки и достал оттуда помятую розу с коротким, в два дюйма стебельком. – Выглядит теперь несколько больной.

Отэм взяла смятую, истерзанную розу за короткий, куцый стебель. И расплакалась.

– О черт, – простонала она. – Я не хотела снова плакать. Брайан, обычно я не такая. Я хладнокровная деловая женщина.

– Да я уж вижу. – Он усмехнулся и вытер ей щеки.

Отэм тоже улыбнулась:

– Видно, мы всю жизнь будем ссориться. Тебе это известно, правда?

– А мне ничего другого и не нужно.

Она посмотрела на розу, потом на Брайана:

– Господи, как я тебя люблю.

– И я тебя.