Отэм улыбнулась, но улыбка не коснулась ее глаз.

– Спасибо вам, доктор Гордон. Спасибо за заботу обо мне.

Отэм не отрываясь смотрела на маленький холмик земли, вокруг которого было множество других безличных надгробных камней. Она встала на колени у могилы, пытаясь ощутить свою связь с Лонни. Она гладила могилу рукой, набирала в пригоршню землю и давала ей медленно вытекать сквозь пальцы. Запах свежей почвы, смешанный с ароматом увядающих цветов, наполнял воздух. Земля была холодной и влажной, и у Отэм замерзли голые коленки, высовывавшиеся сквозь разорванные джинсы. Она повторяла и повторяла про себя, что Лонни спит вот под этим холмиком, но это оставалось чем-то нереальным, продолжением долгого-долгого сна.

Его имя, даты рождения и смерти были аккуратно напечатаны и наклеены на тонкую металлическую дощечку, под углом врытой в землю. Отэм выровняла дощечку и встала, посмотрела вверх на обнаженные ветки у себя над головой, вытянула руку. На ладонь ей упали ледяные капли дождя.

– Дождь начинается. – Она снова посмотрела на дощечку. – Надо будет поставить камень.

На лице Молли мелькнуло выражение страха и неуверенности.

– Пойдем, – попросила она. – Здесь холодно.

Быстро оглянувшись назад, Отэм молча пошла за тетушкой. Они петляли среди надгробий, под ногами хрустели опавшие листья. Холодный моросящий дождь вперемешку со снежной крупой насквозь промочил им волосы и плечи.

Когда женщины проходили мимо участка, огороженного литой чугунной решеткой, Отэм вдруг остановилась и в замешательстве посмотрела на огромный надгробный камень, стоявший посередине. Невероятное смятение охватило ее – она прочитала выбитое на памятнике имя «Осборн». В голове застучало, и она сжала виски ладонями.

Молли обняла племянницу за плечи:

– Ты меня пугаешь, девочка моя. Давай-ка я уведу тебя из этого ужасного места.

Она вывела Отэм с кладбища и усадила в машину.

– Сейчас я отвезу тебя прямо в больницу. Не надо было тебе сюда приезжать.

– Нет! – крикнула Отэм. – Я больше не вернусь туда. Я хочу домой. – Она отвернула голову к окну и положила руку на живот, растирая его и раскачиваясь взад и вперед. – Просто отвези меня домой, тетя Молли.

Молли начала было уговаривать ее, но Отэм только мотала головой, не говоря в ответ ни слова. Наконец Молли, сдавшись, замолчала.

Пока они ехали по городу, Отэм смотрела в окно. Рождественские украшения еще не убрали, но прежнего блеска уже не было. Город выглядел усталым и выдохшимся.

– Когда было Рождество? – вдруг спросила Отэм.

– Вчера. – Молли задумчиво посмотрела на нее. – Я думаю, мы должны упаковать вещи и поехать домой в Тэтл-Ридж.

– Нет. Я остаюсь здесь.

– Зачем? В городе какая-то неразбериха. Работы тут для тебя нет. Как ты здесь будешь жить?

– Что-нибудь придумаю. – Отэм повернулась на сиденье и с нежностью посмотрела на Молли. – Я тебя люблю, тетя Молли. Я никогда не забуду, что ты для меня сделала, но мне пора стать самостоятельной. Я хочу, чтобы ты поехала домой. Мне нужно время, чтобы все обдумать и решить, как быть дальше. Чем заняться. Здесь Элла. Я смогу обратиться к ней, если понадобится помощь.

Молли не проронила ни слова, пока они не подъехали к дому. Потом выключила двигатель, повернулась к Отэм, посмотрела на нее долгим и тяжелым взглядом.

– Мне не нравится, что ты остаешься здесь одна, но я всегда предоставляла тебе самой решать, как тебе будет лучше, и это неплохо срабатывало. Ты чудесная девочка, и ты сильная. Ты найдешь свою дорогу. Может быть, не сразу, но я нутром чувствую, что у тебя в конце концов все будет хорошо. Я всегда это знала. – Молли убрала каштановую прядь со лба Отэм. – Любовь, смерть – это все то, из чего состоит жизнь, и мы должны найти свой собственный способ справляться с этим. Ты любила своего Лонни, но теперь его нет. Ты любила своего будущего ребенка, его тоже нет. Это будет непросто, и все-таки тебе придется найти способ заполнить пустоту. Я уезжаю, но я всегда буду здесь, если когда-нибудь тебе понадоблюсь.

В доме стояла такая тишина, что моросящий дождик казался градом пуль, обрушившихся на железную крышу. Этот звук преследовал ее, в какую бы комнату она ни заходила. Повсюду был Лонни. Его рабочая куртка висела на вешалке в кухне. Пара изношенных грязных ботинок стояла около двери. Книга об угледобыче открыта на его письменном столе, как будто он только что вышел на минутку. В их спальне на ночной тумбочке лежали сигареты. Отэм погладила рукой покрывало, и слезы навернулись у нее на глаза. На какой-то миг он опять был здесь, улыбался ей. «Люблю тебя, сладкая».

Она вышла из комнаты, полуслепая от слез. Лонни нет. Никогда уже не будет любви в сладком утреннем полумраке.

Отэм остановилась, поглядела на его вещи, лежавшие на кофейном столике, взяла обручальное кольцо и надела на большой палец. Ей показалось, что она снова смотрит фильм ужасов. Рядом с ней стояли Молли, двое полицейских, Элла; все с жалостью глядели на нее и говорили, что Лонни умер. Такой нежный, полный любви. Лонни не просил от жизни многого – всего лишь ее, их ребенка и диплом колледжа.