Шансы на спасение заметно возросли. Конечно, пройти мимо бешеной зверюги вряд ли удастся, но и быть съеденным в ближайшем будущем Глебу не грозило. Глотая повисшую в воздухе бетонную пыль, он вернулся к злополучной двери и внимательно осмотрел проржавевшие петли. Учитывая сырость подземелья и копившуюся годами усталость металла, стоило попытаться.

Приклад винтовки ударил по железу. Вся дверь отозвалась протяжным гулом, посыпалась рыжая труха, обнажая на петле свежий скол. Уже кое-что…

Мальчик продолжал орудовать огнестрелом на манер дубины, пока не заныли руки. Тогда он присел отдышаться, посветив в сторону завала.

Червь перестал биться в агонии. Теперь он медленно полз вперед, с каждым метром растягиваясь, подобно эластичному жгуту. По туловищу гиганта прокатилась волна дрожи, и вдруг с противным чавкающим звуком покалеченная задняя лопасть оторвалась от туши. Оставляя на полу отчетливый след густой розоватой слизи, сочащейся из покалеченного обрубка, мутант двинулся к жертве. Инстинкт охотника оказался сильнее боли.

Глеб подскочил как ужаленный, неистово замолотив по петлям винтовкой. Уже понимая, что вряд ли успеет осуществить задуманное, он лупил по железу с остервенением и злостью: на хитрую чужачку, предавшую в самый трудный момент, на Тарана, скитавшегося не пойми где, на самого себя за то, что вляпался в чужие проблемы по самое не балуйся.

В определенный момент пришла четкая, пугающая своей простотой мысль: «Все… Поздно…» Мальчик обернулся. Рыло мутанта зависло в пугающей близости. Пасть, сплошь усеянная тысячью крошечных клыков-крючьев, неторопливо разверзлась, обдав жертву гнилостным дыханием. Глеб с сожалением бросил взгляд на винтовку в разом онемевших руках. И ведь, как назло, ни одного патрона! Где сейчас Таран с его отточенным годами искусством умерщвления враждебных форм жизни?

Если б мальчик знал, что матерый сталкер уже сталкивался с этой тварью и предпочел обойти гиганта стороной… Если б Таран, в свою очередь, предвидел, чем обернется его решение уклониться от схватки… Порой поступки одних предопределяют судьбы других, а импульсивные действия, совершаемые под влиянием эмоций, приносят более щедрые плоды, чем взвешенные решения. Не для того ли человек обделен даром ясновидения, чтобы впоследствии в полной мере ощутить ответственность за совершенные либо несовершенные деяния?

Со зловещим шелестом червь подобрался, изготовившись к решающему броску. И тогда Глеб совершил единственное, что пришло в голову, – размахнувшись, зашвырнул винтовку в глубь зала. Голова мутанта тотчас повернулась на шум брякнувшегося ствола, а мальчик затих, стараясь ничем не выдать своего присутствия. На лбу его выступила испарина, в глазах потемнело от колоссального нервного напряжения. Глеб даже перестал дышать, но сердце, неподвластное воле, билось заполошно и оглушительно.

Хищник прислушался, впитывая вибрации окружающего пространства. Кратковременный всплеск активности мгновенно исчез, зато совсем рядом, еле уловимый, но ритмичный и устойчивый, шел сигнал. Добыча…

Глеб заметил лишь огромную раззявленную пасть, которая приближалась со скоростью локомотива, а затем неведомая сила опрокинула его на спину. Лязгнула, захлопнувшись, дверь, громыхнул засов. В следующее мгновение ветхая конструкция содрогнулась от мощнейшего удара. Деформированный засов заклинило намертво, створки выгнулись, словно листы упаковочной фольги, но все же устояли.

Все еще не веря в неожиданное спасение, паренек поднял глаза. Аврора, зареванная и дрожащая, изо всех сил тянула его прочь от двери. Глеб кое-как поднялся. Непослушные ноги заплетались, пульсирующая боль раскаленным гвоздем ввинчивалась в мозг, но готовые сорваться с языка ругательства застряли в горле. Чужачка… плакала. Горько, навзрыд, вцепившись кулачками в рубаху мальчика. Сквозь всхлипывания лопотала что-то нечленораздельное и все таращилась на спутника полубезумным взглядом, словно увидела призрака. И у Глеба отчего-то появилась твердая уверенность, что двуличия и фальши можно больше не опасаться. Аврора сделала свой выбор, наплевав на все секреты и наставления, поставив одну-единственную жизнь выше благополучия и праздного существования целой колонии.

Выяснения отношений сразу показались лишними и неуместными. Когда девочка немного успокоилась, а Глеб отошел от пережитого стресса, они продолжили путь. Нужная кабельная шахта обнаружилась довольно быстро – зрительная память у Авроры оказалась отменной. Долгий изматывающий спуск прошел без осложнений, завершившись в крошечной электрощитовой, в какой-то сотне метров от блокпоста Сенной. Здесь их и обнаружил бдительный патруль торгового города.

– Итак, вы хотите сказать, что у нас под носом все это время был неучтенный вход на станцию?

Тертый сверлил детей пристальным взглядом, нервно перекатывая самокрутку из одного уголка рта в другой. Неожиданное и эффектное появление горе-путешественников из ниоткуда, внутри охраняемого периметра, наделало много шума. По счастливой случайности одного из визитеров начальник Сенной знал слишком хорошо, чтобы подозревать в детях вражеских лазутчиков.

– Входом это вряд ли можно назвать… Скорее – лаз. Но смысл от этого, наверное, не меняется. – Глеб потупился, чувствуя себя неловко. Затем, спохватившись, полез в карман. – Дядя Витя, это вам. Презент, так сказать…