Шрифт:
Где этот мировой уровень, международные связи, престижные университеты и почетные премии? Нет ничего. Лопнул мыльный пузырь несостоявшихся надежд…
Брак по любви с бывшей одноклассницей Ольгой плавно и тихо трансформировался в упорядоченные финансовые, ровные личные и размеренные сексуальные отношения. Застойное, покрытое ряской болото Лугани. Монотонная работа литсотрудника в городской газетенке, неудачные попытки писать прозу. Организация вокально-инструментального ансамбля, первые «левые» заработки. Бесплодие супруги, столь же бесплодное лечение. Переход в местный телецентр, работа на третьих и вторых ролях. Затяжной путь наверх. Удача в новых условиях «самостийности» — удалось основать первую частную телекомпанию, стать ее владельцем и директором.
То же болото, та же ряска, только он теперь не по шею в липкой жиже, а лишь по колено или даже всего по щиколотку. Декоративные съемки, не претендующие на сенсацию и начисто лишенные конфликтности, а потому никому не интересные. Провинциальная жизнь, провинциальное творчество, провинциальное признание… Короткие интрижки, ничего не значащие для сторон и известные всему затхлому мирку местной творческой интеллигенции. Естественная свежесть проекта «Вероника» сходила на нет: она только начала входить во вкус, шалея от возможностей и ощущений своего молодого тела, а ему все чаще хотелось просто поговорить, поучить молодое существо уму-разуму…
И вдруг сумасшедшая карусель, закрутившаяся вокруг! Надуманные, высосанные из пальца обвинения, нагнетание атмосферы безысходности и страха, психологический (пока, ох, пока…) прессинг, уничтожение дачи… Но убийством Пашки Черная дыра наглядно показала: она ни перед чем не остановится! Он интуитивно чувствовал, что его судьба решена, но насытится ли проклятая Черная дыра? Или и Ольга пострадает? А может, и Вероника? Хотя о ней никто не знает, но ведь профессия этих людей и состоит в том, чтобы дознаваться!
И главное, ничего не понятно! Как в романах Себастьяна Жапризо: совершенно непримечательный мсье или мадам вдруг становятся объектом манипулирования, инсценирования, покушений, шантажа, превращаются в затравленных зверенышей и рвут наброшенные сети, а в финале разъясняется, какие дьявольские ремни приводили в действие затягивающую их машину страха… В книгах всегда все складывается удачно: подоспевают на подмогу верные друзья, которые метким выстрелом, броском навахи или лассо перетягивают на твою сторону весы удачи, или обнаруживается потайной ход, через который можно выбраться из самой охраняемой тюрьмы…
Но это книги, а как в жизни вырваться из засасывающей Черной дыры и кто разъяснит тебе смысл происходящего?! Да Бог с ним, со смыслом, главное, спасти свою шкуру… Этим всю жизнь был озабочен дед Микола, в бурной молодости «проводник» [2] боевой пятерки ОУН… [3]
— Думайте, думайте, уважаемый! — с заметной издевкой торопил Крайко. — Призываю вас сотрудничать со следствием, Иван Сергеевич, это в ваших же интересах, поверьте! Итак, где пленка?
2
«Проводник» — руководитель.
3
ОУН — организация украинских националистов.
Черепахин отодвинул нетронутую чашку с растворимой бурдой.
— Я думаю, исходник так и лежит на даче, в подвале. Его просто не нашли.
Крайко посмотрел, как опытный психиатр на очередного пациента, отрекомендовавшегося министром или депутатом Верховной Рады. И, слегка склонив голову на бок, прищурив левый глаз, спросил:
— Будем просеивать пепел? Я думал, только рукописи не горят. А пленки вспыхивают, как порох.
Иван Сергеевич тяжело вздохнул.
— Приятно иметь дело с начитанным человеком. Только это не пленка, а вот такой прямоугольничек… Конечно, я был выпивши, но скорей всего положил его в старую железную коробку из-под конфет. Я складывал в нее деньги — «заначку» от супруги, все собирался купить хорошую машину… А в тот вечер принес пятьсот долларов и две тысячи гривен… Долг отдали… Ладно, не улыбайтесь, это был «черный нал» за «левую» съемку… Утром денег у меня уже не было, видеокарты тоже, а она болталась в пиджаке, в левом кармане… Значит, спрятал все в подвальный тайник. Значит, там она и есть. Подвал каменный, дверь металлическая, тайник и коробка — тоже. Вряд ли огонь мог ее повредить…
Следователь, испытующе глядя в глаза Черепахину, молчал, будто решая в уме непростую задачу.
— Обыщите подвал и найдете, — равнодушно добавил Иван Сергеевич. — Или, хотите, я покажу. Если, конечно, все претензии с меня будут сняты…
Крайко перестал играть в психиатра и опять превратился в волка-следователя.
— Ну, что ж… Хорошо. Есть такое следственное действие: воспроизводство показаний на месте. Утром я вывезу вас на дачу…
— И отдав материал, я буду свободен?
— Вначале отдайте, тогда и поговорим.
— Надо взять ключи от подвальной двери. Они в связке с квартирными.
Крайко оскалил крупные редкие зубы в подобии улыбки:
— И ключи возьмем, и лом, и взрывчатку. Откроем, будьте уверены! Но если вы станете водить меня за нос, то окажетесь в соседстве куда менее приятных людей, чем Аристарх Матвеевич! Это, надеюсь, понятно?
— Более чем, — смиренно кивнул Черепахин. А сам подумал:
«Ну, дед Микола, не подведи!»
Когда-то поселок «Зеленая Гора» представлял из себя несколько десятков небогатых хаток, где доживали свой век те, кто не решился в молодые годы уехать на поиски счастья в Москву, Киев, или хотя бы в Лугань. Поселок постепенно умирал: ветшали и разваливались дома, зарастали бурьяном и амброзией огороды, становились непроезжими дороги, пересыхали колодцы, наконец, завалились столбы линии электропередачи, и в «Зеленой Горе» пропал свет…