Шрифт:
Он допил последнюю рюмку.
Слава Богу, обошлось! Баданец, конечно, обиделся, ну ничего, помирятся…
В дверь постучали. Это оказался Юрист. Он улыбался, хотя и несколько напряженно.
— Как дела, Степан Тарасович? Вы не обиделись?
— Да ладно — Михайлюк добродушно махнул рукой. — Какие тут могут быть счеты. Где-то вы перегнули палку, где-то я не прав… Забудем!
— Ну и хорошо, — облегченно вздохнул Юрист. — Пойдемте. Я осмотрю стройку, и поедем в город. Виктор Богданович хочет с вами встретиться.
Михайлюк, довольно улыбаясь, надел пиджак. Все складывалось наилучшим образом. Надо только загладить перед Баданцом свои промахи. Что бы такое придумать?
— Я тоже хочу с ним встретиться. Думаю провести в институте вечеринку, сделать хороший фуршет и обязательно его приглашу… И вас тоже, если захотите!
— Конечно, конечно, с удовольствием! — Юрист явно обрадовался. — Пойдемте, у нас мало времени.
Никого не встретив, они вышли во двор, прошли к строящемуся корпусу, где огромный бетоновоз готовился опорожнить заляпанную крутящуюся бадью в глубокую деревянную опалубку с торчащими арматуринами.
— Одну минуту, я отлучусь позвонить, — извинился Юрист и куда-то исчез.
Зато появились Каин и Хлыст в своих нелепых комбинезонах. Они крепко взяли профессора под руки.
— Пойдем, гнида, а то бетон стынет, — сказал Каин.
Мордовороты потащили профессора к жадно распахнутой опалубке.
— Что вы делаете?! Куда вы меня ведете?! — задергался Михайлюк.
Он еще ничего не понимал.
— Меня ждет Виктор Богданович!
Но его держали мертвой хваткой.
— Черти тебя ждут на том свете! — Хлыст поправил кастет на пальцах.
— Юрист, идите сюда! — крикнул профессор, но получился не крик, а шепот.
У него отнялись ноги, и тяжелая туша грузно повисла на руках безжалостных мучителей.
— Юрист, сюда…
— Юристы твоей жене понадобятся, наследство оформлять, — ухмыльнулся Каин.
— Что вы хотите… сде…
Голос Михайлюка сел и превратился в хрип. Он понял.
И зачем ему понадобились эти дурацкие формулы, эти никому не нужные звания и дутый почет?! Зачем?! Зачем?!
Лауреат незаслуженных премий заверещал, как заяц. Но Хлыст сильно ударил его кастетом по голове, и крик оборвался. Грузное тело сбросили в опалубку, и тяжелая струя бетона навсегда погребла дергающееся тело под своей холодной многотонной тяжестью.
Глава 4
Улыбка Фортуны
Телефон давно отключили, выходить к автомату было опасно, потому что по двору бродил вконец пьяный Великан, который требовал с него какой-то мифический долг. Поэтому звонить он пошел на третий этаж — к Милке. Та, как всегда, проверяла тетради, пальцы у нее были в красных чернилах, как во времена промокашек и чернильниц-непроливаек. Учителок, похоже, изменения в письменных принадлежностях не касались. И в способах ухода за собой тоже — во всяком случае, Мила была в бигудях, хотя красоты ей это не прибавило.
Она поцеловала его в щеку, как клюнула, посмотрела вопросительно: зачем пришел? Вариантов было всего два: за едой или за женской лаской. И то и другое он мог получить, и если с первым иногда возникали проблемы, то со вторым — никогда.
— Вот, долг принес, — он протянул несколько купюр. — Не все ж мне бесплатно столоваться!
— Ты что, с ума сошел? Убери немедленно! — не очень искренне возмутилась она.
Но Андрей почти насильно засунул деньги в карман халатика.
— Позвонить можно?
— Конечно.
Она потопталась на месте. Готовить и раздеваться не требовалось, и она не знала, чем заняться. Поэтому села за стол и вернулась к проверке тетрадей. Он набрал номер.
— Деканат химфака? Это Губарев. Я подавал документы на должность доцента… Хотел узнать насчет конкурса…
— Итоги будут подведены в конце месяца на ученом совете, — ответил мелодичный женский голос. — Но у вас два конкурента, оба с большим педагогическим стажем. А у одного есть даже авторское свидетельство…
«Да у меня такие открытия!» — чуть не выкрикнул Андрей, но осекся. Официально у него никаких открытий нет. Поэтому он поблагодарил и положил трубку.
— У тебя неприятности? — спросила женщина. Немолодая, некрасивая, неудачливая. Как и он сам. Может быть, поэтому, кроме нее, у Андрея вообще никого не было.
— Хочешь, я тебя успокою? — Мила механически улыбнулась.
Рецепт успокоения у нее имелся только один. Но никаких оснований отказываться от проверенного способа не было. Разве что внезапный стук в дверь.