– Ты уверен? – спросила его Чубби.

Хаген проглотил ещё кусочек пудинга и утвердительно кивнул.

– Я сам это видел. В смысле, не как отрезают, а результат. Директор нашего филиала «DiproX» на Ротума – иммигрант из Японии. Он классный парень. Это была его идея сделать для киви из Окленда-Аотеароа филиал в Меганезии. Теперь, когда в Окленде только агентство «DiproX» по легким экспериментальным подводным машинам, а вся матчасть у нас на Ротума, эти киви чисто обходят новозеландские ограничения…

– Ты говорил про якудза и палец, – напомнила Люси.

– Да. Он был в якудза, занимался маленькими нелегальными субмаринами. Что-то не сложилось, и его заставили отрезать самому себе фалангу мизинца на левой руке. Он, между прочим, был тогда ещё совсем молодой мальчишка. Прикинь?

– Прикинула. И что…?

– Что-что… Отрезал, куда бы он делся? А потом сразу слинял к нам на Марианские острова. От Кюсю до Фараллона тысяча миль. А там сдал нашему Гестапо их сеть по торговле людьми – чисто подвел дюжину субъектов под расстрел. И попросил наших, чтобы его имя не скрывали. Типа, японский обычай. Отомстил и расписался: «это я».

– Акава Фуро? – спросила Чубби, – Ему сейчас около тридцати, не так ли?

– Точно! Ты его знаешь?

Экс-майор INDEMI улыбнулась и пожала плечами.

– Мир тесен. С info от Акава Фуро работал Рон Батчер на Марианах. Зачищал там кое-кого, ещё до суда, в рабочем порядке. Он был ликвидатором по исламистам, а якудза оказались в смежной теме по работорговле. Рон в тот период «чистил» с такой редкой легкостью, что это беспокоило. Он все делал правильно, но нам казалось, что ему уже просто нравится убивать. Потом он поговорил с военным психологом… В общем, мы ошиблись. Там были другие причины, а Рон всегда оставался отличным парнем… Со временем, причины рассосались, и это у него прошло… Теперь, давайте вернемся во Францию. Как ты думаешь, Хаген, про что был мой вопрос о том, уверен ли ты…?

Молодой робототехник в задумчивости почесал свою жесткую светлую шевелюру.

– Я так мыслю, Тётя Чубби: про якудза и пальцы ты и без меня знала. И выходит, что вопрос был про работу того босса, который устроил заваруху в кемпинге Сен-Дени. Просто так ты бы не спрашивала. Может, ты имела в виду, что он не так уж плохо выполнил свою работу? Ага! Вижу: я угадал!

– Joder! – буркнула она, – Как у тебя получается замечать микро-движения?

– Я уже рассказывал, Тётя Чубби. Вот… Босс в Сен-Дени все сделал, как надо. Ему поручили поломать игру римским попам. А кто ему поручил – это одно из двух…

– …Из одного, – перебила Люси, – Французские копы и форсы так не делают.

– Тогда, по всему выходит, что это наши, – заключил Хаген, – Упс…

Люси уверенно тряхнула головой.

– Красивая работа! Хлоп – и вот повод переместить охраняемых сивилов на другую площадку, которые наши сами выбрали, и где им удобно держать периметр! Dixi!

– Ребята правы? – поинтересовался Микеле, глядя на жену.

– Разумеется, правы, – подтвердила она, – Но это половина ответа. Вот что, дети. Я объявляю призовую игру. Если вы угадаете вторую половину, то…

– …Ты напишешь мне разрешение на сафари в Мберамо! – взвизгнула Люси, – Я по-любому, хотела это попросить. У меня же в августе день рождения, и мы с Хагеном решили лететь туда, потому что там столько всего…

– Что такое Мберамо? – перебила Чубби.

– Это классное место, мама! Огромное-преогромное болото на севере Хитивао! Там охотятся на птицу Бэ. Но по правилам, до 16 лет надо быть или с кем-то из старших родичей, или можно с 13 лет, но тогда с бумажкой-разрешением. Хотя там никакого экстрима. И, я же буду с Хагеном, так что вообще все нормально. Ну, мама…

– Описание сафари – на стол, – мягко сказала экс-майор INDEMI.

– Ладно… – вздохнула Люси и пошла за ноутбуком.

…

=======================================

Дирекция любой европейской или североамериканской видео-студии, работающей в жанре XXX, без колебаний отдала бы миллион долларов за возможность в это тихое раннее утро поставить пару-тройку скрытых камер на юго-восточном берегу Атауро, вокруг широкого частного пирса у небольшого коттеджа в стиле «cylinder up-down».

Парочка, выбравшаяся из воды после физкультурного заплыва, предпринятого, по исходному плану, для поддержания боевой формы и для улучшения аппетита, как-то внезапно ощутила зов эроса, и задержалась на свежих циновках под навесом, рядом с легким учебным виропланом (для которого навес выполнял функции ангара).

Молодому мужчине было лет 25, и он являл собой тип породистого деревенского полинезийца – неплохо сложенного, мощного, но (если придерживаться эллинских представлений о красоте) несколько тяжеловатого для своего возраста. Женщина выглядела совсем юной, значительно моложе 20 лет. Довольно-таки субтильное и угловатое телосложение можно было бы отнести исключительно за счет её возраста, однако крупные и резковатые черты лица указывали на то, что это ещё и этническая особенность, свойственная ряду племен северо-западных береговых папуасов. Как нетрудно заключить из описания, в статике эта пара вряд ли привлекла бы внимание ценителей эротики, но в динамике… Хороший секс на циновке, брошенной поверх бамбукового настила – это вам не то, что на мягкой кровати или на почти таком же мягком ковре. Здесь многие популярные позы камасутры крайне неудобны, но зато, популярные позы из океанийского искусства любви специально созданы именно для жесткого плетеного лежбища, где хороший упор для ладоней, пяток и пальцев ног.