— Она — рождённая… Может, я зря вышел из себя…

Ох, если бы все так деликатно "выходили из себя".

— Но они всегда выказывают своё превосходство… как… как нелюди над людьми!

— Тогда я прекрасно понимаю, о чём ты, — я пожала плечами, прислонилась к тёплому вампирскому боку. Януш вздрогнул, и его рука, нерешительно замирая, обняла меня за талию.

— Холодно. Но, знаешь — мне не показалось, что девочка хотела тебя обидеть. Януш, эта лекция в большей степени предназначалась мне — уж извини, если оскорбила твою гордость.

— Нет, я… — юноша снова замялся, неловко снял очки левой рукой, протёр о рубашку. — Я извинюсь пред ней.

— Не сомневалась в твоём благоразумии. И всё-таки — кто таки "рождённые" вампиры? А ты какой?

— Обращённый. Рождённые носферату — аристократы, умеющие сдерживать свою натуру. Им требуется кровь всего лишь раз в месяц или около того. И они… они могут не бояться… что когда-нибудь убьют близкого человека…из-за этой Жажды…

Януш запинался и говорил всё тише, с трудом заставляя себя продолжать. Я чувствовала, что касаюсь обнажённой души парня, самой её кровоточащей глубины…но, когда до меня дошёл смысл его слов, невольно захотелось отодвинуться и пожевать чеснока. Вместо этого я взяла ладонь, обнимавшую меня, в руки. Его пальцы были холодны, как лёд.

— А ты — тебе как часто нужна кровь?

— Каждую неделю — но, нет, ты не бойся, я не пью живую кровь… Всегда есть запасы, которые мы берём из донорских банков. Нет, — снова помрачнел, — лучше бойся. И держись подальше.

— Да хватит строить из себя трагического героя! Тоже мне, Рыцарь-вампир нашёлся(4).

— Я же говорил, не поймёшь, — горько отозвался Януш.

Да что же с тобой делать, мечта ты моя стоматологическая…

— Не пойму. Но… но просто я верю в тебя. Банально звучит, но что поделать!

— Ты меня совсем не знаешь.

— Открою тебе маленький секрет, за который ты мне потом скажешь спасибо: любая девушка составляет своё мнение о человеке… о вампире… не по тому, что она о нём думает, а по тому, что её подсказывает её пресловутая женская интуиция. То бишь, если тебя сочтут "хорошим" в первые две минуты общения, то, сколько потом не бегай кругами с окровавленным топором, "плохим" не станешь.

— Спасибо, — поразмыслив, сказал Януш. — Так я — "хороший"?

— Что-то вроде.

ДАРМ`РИСС

— Мам, ну некогда мне! Честное слово, не-ког-да… На выходных домой заскочу. Что значит — готовить некому? А ТЫ НА ЧТО?! Да, ладно, ХОРОШО!!! — наконец проорала девчонка в трубку, надеясь, что её услышат без телефона, видимо. Она стояла у высокого окна в восьмигранке и, кажется, совсем не заметила, как мы прошли мимо.

Разговор с родителями — демон, я готов ей даже посочувствовать.

— Дар, подожди, чёрт ушастый! — по лестнице сбегал Давид. На секунду невидимый пресс припечатал его к стенке.

— Сколько раз тебе говорить — Не. Называй. Меня. Так!

— Чёрт ушастый? — прохрипел полузадушенный инфернал.

— Ушастым можно, — решил я о отозвал чары.

Стрекоза хихикнула, но, когда я обернулся, сделал серьёзное лицо.

— Бешеный, — Давид осторожно помассировал рёбра. — На Т`Эллу?

— Да.

— Я с тобой. Навестить надо одну цыпочку… ты по тому же делу?

— Нет.

Клянусь Асстанвелем, я его когда-нибудь пришибу. Только не при свидетелях, пожалуй…

Уже на пороге меня окликнула Лаэли.

— Эй, чёрт ушастый! Инелен просила поблагодарить тебя — и я присоединяюсь.

Давид захохотал Вов сё горло. Боги, дайте мне сдержанности!

Инфернал всё продолжал посмеиваться, когда неожиданно замолчал — будто подавился. Кому же я обязан подобным счастьем?

Это была в высшей степени уверенная в себе вампиресса лет шестнадцати — невысокая, одетая в джинсы и легкомысленную блузку.

— Здравствуйте. Вы первокурсники? — она взглянула с фирменным выражением школьной учительницы. — Лаэли Стрекоза в башне?

Солгать ей, что ли? А вдруг она хочет покусать рыжую стерву?..

— В Восьмигранной Зале, — ободрённый последней мыслью, услужливо подсказал я.

— Благодарю, — вампиресса проплыла мимо нас, бросив уничижающий (как мне показалось) взор на Давида.

Инфернал вздохнул.

— Она прошла как каравелла по зеленым волнам, прохладным ливнем после жаркого дня… Не жди, не обернётся.

Инфернал встряхнул головой, словно избавляясь от наваждения.

— Запал? — я участливо посмотрел на беднягу, пока мы шли к Стоунхенджу — единственному месту, откуда разрешены межмировые переносы во время учебного года.