— И так сто семьдесят лет, каждые десять минут, с того дня, как я подобрал эту веревку неподалеку от того места, где Голгфаг разорял очередное мирное селение, — удовлетворенно рассказал рыцарь.

— Сто семьдесят лет! — ахнул Второй. — Так может, он за это время раскаялся?

— Этого уже нам не узнать, — развел руками Абхораш. — Двадцать лет назад я его пожалел, хотел перевести в карцер и подставил под веревку несколько крепких досок. Он возродился, но оказался абсолютно безумен. Свихнулся от постоянного ныряния в огонь. Пришлось доски убрать. Теперь он у нас вместо часов. Удивительно точен, мерзавец.

— Жестоко, — заметил Магнификус. — Тем более что он безумный.

— Я часто размышляю об этом, но все руки не доходят веревку снять, — признался Лорд Вампир. — Пусть еще поныряет, закрепит результат. Потом, веревка скоро сама свалится. Гнилая совсем. А ты прими к сведению, что эти фокусы с алтарями не всегда хорошо заканчиваются. Пойдем перекусим, а потом продолжим обучение.

* * *

Рыцарь своеобразно подошел к вопросу обучения, но Второй решил довериться опыту бывалого «рубаки», тем более что другого выбора у него не было.

На второй день пребывания Магнификуса в замке Абхораш вывел его в центр главного зала и оставил там наедине со слугой, экипированным палкой, предварительно снабдив напутствием.

— Мой слуга время от времени будет тебя бить палкой, а ты закрой глаза и попробуй расслабиться, — сказал он. — Слуга будет бить не сильно, но больно.

— Трудно расслабиться, когда ждешь удара, — резонно заметил молодой человек.

— Очень трудно, — согласился с ним Лорд Вампир. — Но нужно, иначе ты потом не сможешь отдыхать и собирать свои силы для хорошего удара. Сидя, лучше высыпаешься, правильно?

— Правильно, — поежился при мысли о предстоящей экзекуции Магнификус и уточнил: — Когда можно будет считать, что я достиг вершин этой изуверской практики?

— Нет предела совершенству, — мрачно пошутил Абхораш.

— И все-таки?

— Когда ты перестанешь ждать следующего удара и сможешь глубоко задуматься о чем-нибудь более важном.

* * *

Первой более или менее не связанной со следующим ударом мыслью стала мысль о Наоле. Это произошло на третий день учебного избиения.

— Отчего все вокруг так уверены, что я в нее влюбился? Может быть, это какой-то естественный элемент сюжета игры? Что-то типа само собой разумеющегося при первой встрече нового персонажа с красивой и храброй девушкой в экстремальной ситуации? Персонаж спасает красавицу, та его приглашает домой. Романтический вечер в ее обществе и есть повод для баллады.

В этот момент слуга, весьма старательно выполняющий свои обязанности, как всегда неожиданно хлестнул палкой Магнификуса по левому предплечью.

— Тупой маньяк! — раздосадованный скорее тем, что боль отвлекла его от размышлений, чем самой болью, подумал Второй и понял, что поставленная рыцарем цель им достигнута.

Непостижимым образом это понял и слуга. Он почтительно поклонился Магнификусу и удалился. Вскоре подошел Абхораш.

— Быстро, удивительно быстро, — констатировал он.

— За три дня ко всему можно привыкнуть, — буркнул Второй.

— Ну, не ко всему, — уважительно возразил Лорд Вампир. — Но ко многому. И три дня — хороший срок. Большинству требуется не меньше месяца.

— Что теперь? — поинтересовался Магнификус. — Кушать нечистоты или многократный суицид?

— Теперь танцы, друг мой, танцы, — ошарашил его рыцарь. — Тебе дадут палку, и ты будешь танцевать с ней до тех пор, пока на это будет не стыдно смотреть. Ритм тебе зададут музыканты. Я их завтра пришлю.

— Я не умею танцевать, — предупредил наставника Второй.

— Напрасно, — пожал плечами Лорд Вампир. — Танец — искусство. Тяжело тебе придется.

* * *

Обещанная палка оказалась полутораметровым железным прутом, килограмм этак в десять. О музыке Абхораш тоже позаботился — на следующее утро Магнификус обнаружил расположившихся у подножия кратера трех слуг с барабанами разных размеров. Как только Второй вышел с прутом, они тут же принялись ритмично колотить ладонями по кожаным мембранам инструментов.

— Елки-палки! — стыдливо оглядываясь вокруг, подумал Магнификус. — Придется плясать. Тут явно скрыт какой-то особый смысл. Безумие да и только. Когда это закончится, я повыбрасываю из дома все источники звука.

Он перехватил прут в левую руку и начал им крутить в воздухе, при этом сам вращаясь вокруг своей оси. Скоро это ему надоело, и он попробовал приседать. Нет, русские народные танцы ему явно не давались. Мало-помалу он опробовал все возможные телодвижения и решил скомбинировать из них некое подобие танца. Получилось нелепо. Молодой человек в раздражении метнул прут в стену, вернулся к себе в зал и плюхнулся на кровать. Уснуть он не смог, поскольку барабаны за стеной гудели не умолкая. Через час бесплодных и мучительных попыток забыться сном Магнификуса посетило чувство вины перед подневольными музыкантами, очевидно, не решавшимися нарушить приказ своего строгого господина, и вернулся в зал. Тяжело вздохнул, поднял с пола палку и опять рискнул имитировать органичные движения в соответствии с отбиваемым ритмом. В этих опытах он провел пять дней, периодически запуская палкой в стену и скрываясь в своем зале, но потом снова возвращаясь и снова пытаясь что-нибудь изобразить. Музыканты время от времени меняли ритм, отчего более или менее выверенные молодым человеком перемещения в пространстве теряли едва обретенную согласованность. Это приводило его в бешенство, но он, громко ругаясь, опять пытался подстроиться под ритм. Иногда их навещал Абхораш. Рыцарь, не произнося ни единого слова, наблюдал со стороны за хореографическими опытами своего ученика, потом так же молча удалялся к себе.