Дабы не маячить все это время у северянина над душой, я, Долорес и де Бодье тоже провели кое-какие исследования. Сначала замерили глубину пасти вакта запасной рулевой штангой и выяснили, что глотка у него далеко не бездонная. Скорее даже наоборот – для такого монстра она была постыдно мелкой, да к тому же напрочь сросшейся примерно в середине шеи. Как, в общем-то, и предполагалось. Здесь легенды подтвердились: похоже, вакт действительно питался исключительно Слезами Фрейи.

Совать штангу в нос мертвого подопытного мы не рискнули – побоялись вызвать конвульсивный чих. Вместо этого взяли зеркальце и просто посветили солнечным зайчиком в ноздрю. И сразу поняли, что именно прикончило стража Полярного Столпа. Стрела не вылетела из носоглотки пса при чихании, поскольку по самое оперение застряла в обрывках того, что прежде являлось не то носовой перегородкой, не то каким-то фильтром или клапаном. Пробив этот орган (или все-таки деталь?) насквозь, Малабонита, видимо, слишком резко изменила перепад давления между атмосферным и тем, которое поддерживалось в легком-желудке вакта. Второе, как нетрудно догадаться, было разительно выше первого и сдерживалось за счет поврежденного Долорес органа-детали. Такую версию выдвинул наш механик, и у нас не нашлось доводов, чтобы ее оспорить.

Затем Гуго осенила идея, что неплохо бы для полноты картины выведать, кто за нами гнался: мальчик или девочка. Впрочем, здесь хватило и беглого осмотра, чтобы понять: ни тот, ни другая. Лежащее перед нами существо было бесполым и к тому же не имело анального отверстия. И пусть последнее обстоятельство стало очевидным уже по изучении закупоренной глотки вакта, Сенатор все равно не поленился проверить, что находится у того под хвостом. Что ни говори, педантичность, достойная истинного исследователя.

– Эй, хватит ковыряться в песьей заднице! – окликнул нас Сандаварг, закончив пилить чудовищу лапу. – Идите сюда, кое-что покажу. Уверен, такое толстяку точно понравится.

И не только де Бодье, но и все мы взялись с немалым интересом рассматривать то, что скрывалось под шкурой у монстра. После такого открытия у Убби наверняка исчезло последнее недоверие к Гуго. Зато появилась масса претензий к почтенным скальдам, которых северянин так рьяно перед ним выгораживал. Если внешне вакт походил пусть на уникальное, но вполне земное животное, то его ободранная лапа сразу выдала, кого именно он собой представляет. Или, правильнее сказать, «что именно», поскольку души у механических созданий, как учит церковь Шестой Чаши, быть попросту не может.

Как и крови, так что и здесь Сенатор оказался прав. Мы взирали на хитросплетение собранных воедино серебристых иностальных деталей, но никак не на мертвую плоть или хотя бы на имитирующий ее искусственный материал. И все эти детали, от мелких – меньше ногтя – до крупных – размером с берцовую кость человека – были совершенно уникальны. По крайней мере, сколько я ни выискивал среди них одинаковые, так и не нашел ни одной пары. А весь этот металлический винегрет до боли напоминал мне…

– Поверхность Столпа! – воскликнула Долорес, слово в слово угадав мои мысли. И немудрено. Ей тоже не составило труда обнаружить поразительное сходство между оболочкой Столпов и анатомией… виноват – механическим устройством вактов. – Это серебряное «мясо» выглядит точь-в-точь как покрытие башен Вседержителей!

– Только в миниатюре, – добавил Гуго, после чего счел нужным пояснить: – Мне довелось изучить вблизи не один десяток Столпов, поэтому смею вас заверить: сейчас мы смотрим на совершенно идентичное им техническое устройство. Которое, готов поспорить, работает на той же энергии, что и иссушающие Землю башни. А также все Неутомимые Трудяги, хотя насчет них я все-таки до конца не уверен.

– Ты толкуешь о Слезах Фрейи? – спросил Убби.

– Нет, мсье Сандаварг, – помотал головой Сенатор. – Вещество, которое мы зовем жидким иногазом, служит лишь одним из множества компонентов, участвующих в выработке энергии, за счет которой неустанно обновляются Столпы и функционируют механизмы пса. Слезы Фрейи – мощнейший ингибитор… еще раз пардон – замедлитель горения, способный нейтрализовать даже вулканический выброс. Поэтому сам по себе иногаз вряд ли оживит вакта и заставит вращаться маховик Неутомимого Трудяги. Инопланетная техника работает на другой подпитке. Так думаю не только я, но и большинство ученых Атлантики. Но где расположен и, главное, как выглядит энергетический источник, наделяющий эту груду металла жизнью, есть тайна за семью печатями. И сейчас мы с вами стоим буквально в двух шагах от грандиозного научного открытия. О, если бы у нас была уйма времени, мы могли бы разобрать вакта на части и покопаться в его внутренностях! Однако, полагаю, мсье шкипер и мсье Сандаварг не согласятся задержаться на «терке» еще на неделю. Хотя, боюсь, и ее нам вряд ли хватит…

– Верно полагаете, mon ami. – Похоже, из нас четверых я был один, кто не претендовал сегодня на лавры человека-легенды. Хотя нет, вру – меня эта болезнь заразила раньше всех. Вспомните: разве не мечтал я о славе первопроходца, когда вознамерился пересечь «терку», даром что пошел на это не от хорошей жизни? – В настоящий момент меня больше волнует не поиск энергетического источника, а присутствие поблизости других вактов и слишком зыбкая почва под ногами. Велика ли нам радость от того, что мы унесем наше открытие с собой на дно «терки»? Весьма сожалею, Сенатор, что лишаю вас шанса раскрыть тайну Вседержителей, но давайте сначала разберемся с нашими насущными проблемами. Могу лишь пообещать, что отмечу это место на карте и, если нам повезет дожить до лучших времен, мы непременно сюда вернемся и хорошенько выпотрошим вакта, благо его туша не подвержена гниению, да и коррозии наверняка тоже. Или вы думаете, я заинтересован в поисках этой истины меньше вашего?

– А может, нам посчастливится прикончить еще парочку псов, раз теперь они к нам неравнодушны. Не расстраивайтесь, сеньор Гуго: в мире еще полным-полно этих тварей, и они рано или поздно снова до нас доберутся, – язвительно заметила лучшая в Атлантике специалистка по умерщвлению вактов.

Правда, от ее слов де Бодье не воодушевился, а, напротив, еще больше скис.

– Нет, никогда мне не привыкнуть к вашему чувству юмора, мадам Проныра, – уныло вздохнул он и, утерев взмокшее лицо платком, добавил: – Пойду-ка я лучше посижу в теньке. А то что-то совсем жарко стало, прямо невмоготу.

Упомянув про жару, огорченный Сенатор вовсе не выдумал повод, чтобы оставить нашу компанию и побыть в одиночестве. Я тоже чувствовал, как воздух над «теркой» раскаляется все сильнее, но не придал поначалу этому значения. А зря, поскольку солнце тут было совершенно не виновато. Не успел еще Гуго вернуться на бронекат, как Убби выяснил, отчего механику вдруг стало нехорошо.

– Загрызи тебя пес! – воскликнул Сандаварг, отдернув руку от ободранной лапы вакта, когда в очередной раз попытался выломать оттуда на память деталь. – Горячая! Только потрогайте!