– Возможно, не все так плохо, как кажется, Mio Sol. Вспомни, что говорили моряки эпохи Чистого Пламени: грешно отчаиваться, пока дует попутный ветер.

– У тебя осталась всего пара минут, чтобы объяснить, что означают эти игры с тряпками, – поторопил я ее.

– Успею, – пообещала Малабонита. – Только очень прошу: давай обойдемся без ругани и отговоров. Вряд ли тебе понравится, о чем я сейчас скажу, но будь уверен: на самом деле это не так опасно, как может показаться со стороны. По крайней мере, не намного рискованнее твоего плана. Зато, если мне повезет, нам не придется умирать от жажды в предгорьях, ручаюсь…

А если Долорес не повезет, я и алькальд Сесар никогда и не узнаем, где покоятся ее бренные косточки… Но как бы ни протестовал я против ее затеи, целеустремленность Малабониты поборола половину моих сомнений. С теми же, которые побороть не удалось, пришлось попросту смириться. Я отпускал Долорес с тяжким грузом на сердце, которое и без того разрывалось от утраты «Гольфстрима» и беспокойства за судьбу Гуго де Бодье. Пускай на его долю выпадали не такие суровые испытания, как наши, даже они могли стать непреодолимыми для никогда не скитавшегося в одиночку по хамаде аристократа.

Взошедший на «Гольфстрим» со своей свитой, Светлогривый Грифон не сказал ни слова против, когда я взялся перерисовывать на скорую руку в блокнот карты восточных предгорий. Не стал он возражать и насчет выбранной нами кандидатуры нового шкипера. Шомбудаг заверил нас, что если Гуго будет вести себя покладисто и не попытается сбежать, вингорцы непременно отпустят его еще до их встречи с доном Балтазаром.

Не знаю, как Сенатор, а лично я им поверил. Пока что они держали данное нам обещание. Заполонившие буксир захватчики вели себя на нем как хозяева и бесцеремонно совали повсюду свои носы, но никто не мешал Долорес и Убби паковать вещи. Также никто не отбирал у нас оружие, даже несмотря на то, что на борту присутствовал глава совета вингорских кланов, а северянин косился на него с откровенной злобой. Нам лишь настоятельно велели поторапливаться, да и то без угроз и понуканий. И вообще наше изгнание протекало на удивление спокойно. Так, будто это был вовсе не грабеж, а мирная передача проданного бронеката покупателям.

Вингорцев позабавило, когда Сандаварг приторочил ремнями к спине Физза десятилитровую канистру с водой и тот, вертя хвостом, потащил ее по трапу на землю. Перед тем как заставить священное животное сделать это, Убби потолковал с ним на забытом языке Пламени и, надо полагать, примирил варана с нашей общей судьбиной.

Бросать его на буксире я не намеревался, даже пообещай Гуго позаботиться о нем. Физз был полноправным членом семьи Проныр, поэтому ему предстояло и дальше делить тяготы со мной, а не с будущим шкипером «Гольфстрима». Возможно, с моей стороны такое отношение к старому товарищу выглядело эгоистичным, но ведь никто и никогда не удерживал его в нашей команде силком. Вот и сейчас, узнав от Убби горькую правду, варан безропотно принял ее и, покинув крышу рубки, подставил свою чешуйчатую спину под тяжелую канистру.

Поскольку нам позволили взять лишь столько вещей, сколько мы унесем, сборы продлились недолго. Правда, вингорцы были слегка озадачены, когда увидели, что Сандаварг не пожелал расстаться со своим увесистым арсеналом, а Долорес взвалила на плечи большой рюкзак, наполненный непонятно чем, но точно не водой и продуктами.

– Это – палатка! – недовольно буркнула Малабонита, когда несколько любопытных вингорцев стали придирчиво ощупывать ее поклажу. – Не ночевать же нам в каньоне на таком ветру? Может, для вас это и не проблема, но мы – Бескрылые – привыкли спать в комфорте. Тем более когда нас заставляют топать пешком через половину Атлантики!

Захватчики презрительно скривились и оставили Долорес в покое. Задавать вопросы Убби они уже не стали. Всем было хорошо известно о привязанности северян к своему оружию и их убеждению, будто бы оно, подобно людям, также обладает душой. Да и мы не обиделись на Сандаварга за то, что вместо кистеня и щита он не взял равное им по весу количество воды. Во-первых, мы и так прихватили с собой все три имеющиеся на борту переносные канистры. А во-вторых, помимо Ярнклота и Ярнскида, наемник нес на себе столько поклажи, сколько я, Долорес и Физз, вместе взятые. Нес и при этом шагал куда бодрее нас, хотя не далее как неделю назад был ранен в задницу гвардейской шпагой.

Впрочем, никуда мы пока не шли, а лишь спустились с трапа и встали возле «Гольфстрима», ожидая, когда он снова тронется в путь. На сей раз без нас и неизвестно, в каком направлении. Наверное, я выглядел сейчас воистину жалко, потому что когда Убби смотрел на меня, даже в его суровом взоре прослеживалось сострадание. А Долорес и вовсе стояла, понурив голову и угрюмо сопя, словно присутствовала на погребении кого-то из близких родственников.

Не менее мрачный и подавленный Гуго сошел с буксира, чтобы проводить нас и попрощаться. Заполонившие палубу вингорцы молча наблюдали за нами и всем своим видом давали понять, что мы начинаем испытывать их терпение. Опасаясь вызвать их гнев, де Бодье торопливо обнял каждого изгнанника, включая и Сандаварга, которого, возможно, лишь теперь перестал побаиваться. Не забыл он и про Физза, погладив того по голове. Покончив с этим, подневольный шкипер растерянно развел руками и виновато молвил:

– Что ж… Очень надеюсь, скоро свидимся… С каждым из вас… Спасибо вам, мсье Проныра, за доверие, какое вы мне всегда оказывали. До самой смерти не забуду вашу беспредельную доброту. Не волнуйтесь: я присмотрю за «Гольфстримом» до тех пор, пока эти мерзкие типы не перестанут во мне нуждаться. А когда это случится, обещаю, что, если выживу, первым же делом доберусь до Столпа Трех Галеонов и проведаю, что с вами сталось. И если вы вдруг там не задержитесь, то не забудьте оставить весточку, где я смогу вас потом отыскать… В общем, прощайте, и да не оставит вас удача. А особенно вас, мадам Проныра, чьей отвагой я не перестаю восхищаться!