– И вас, mon ami. Вам удача понадобится не меньше, чем нам, – ответил я за всех изгнанников и, покосившись на хмурого Шомбудага, вполголоса добавил: – И не рискуйте понапрасну. Как только представится выгодный шанс – сразу же бегите. Для полетов по равнинам крылья вингорцев слишком слабы, а бегать по земле эти ребята ненавидят еще больше нас с вами. Надо лишь оторваться от них хотя бы на пару километров, и можете считать, что они вас уже не настигнут… Ну все, возвращайтесь на борт, а то Грифон того и гляди разозлится!..

Раньше мне и в кошмарных снах не снилось, что настанет день, когда я буду стоять и смотреть вслед своему уезжающему бронекату, который, судя по всему, мне никогда не увидеть вновь. Я рассуждал просто: даже если однажды кому-то повезет его захватить, это случится лишь через мой труп. А он, будучи выброшенным за борт, уже не сможет наблюдать, как «Гольфстрим» под командованием шкипера-самозванца удаляется прочь.

Святая наивность! В который раз жизнь заставила меня убедиться, насколько мои представления о ней однобоки и смехотворны.

Гуго переключил коробку скоростей на малый ход и поспешил к штурвалу, пока буксир не врезался в борт лайнера. Прежде чем «Гольфстрим» въехал в пролом, Сенатор обернулся и помахал нам напоследок рукой, повергнув меня в еще большую тоску, беспросветную, как здешние ночи. Вмиг обессилев, я уселся на песок и пригорюнился. Убби и Долорес не придумали ничего лучше, как последовать моему примеру, и расположились рядом. Все угрюмо помалкивали, поскольку говорить нам было совершенно не о чем. Лишь водонос Физз изредка разевал пасть, явно порываясь что-то сказать, но потом передумывал и тактично оставлял свои замечания при себе.

Так мы и сидели, не проронив ни слова и наблюдая, как бронекат преодолевает преграду и постепенно растворяется в желтой пыли, что без устали гнал по каньону ветер. Шомбудаг и его свита остались на буксире – видимо, им и предстояло конвоировать «Гольфстрим» к месту их встречи с доном Риего-и-Ордасом. Вингорская же армия двинула на восток своим ходом. Взобравшись на самые высокие части «Оазиса морей», летуны расправили крылья и один за одним бесстрашно попрыгали в ветряной поток. Который, как мы определили с помощью того лоскута, натыкался на корабль и трамплином восходил в небо, чем здорово облегчал вингорцам взлет. Две их крылатые стаи, стартовавшие с носа и кормы, лихо взмыли в воздух и, слившись в одну, последовали за бронекатом, перелетая, как и вчера, с одного каньонного склона на другой.

Я вконец приуныл: удрать от такой своры Гуго мог, только превратившись в невидимку. Впрочем, рановато еще ему думать о бегстве. Оно станет возможно, когда «Гольфстрим» покинет предгорья, а к тому времени надзирателей вокруг него значительно поубавится. Вингорская армия не сунется на равнины, где от ее крыльев не будет никакого толку. Там Сенатору придется иметь дело лишь с теми захватчиками, какие останутся на борту буксира. Не сказать, чтобы это облегчало ему задачу, но тем не менее…

– Отлично! – проговорила Долорес, нарушая наше затянувшееся молчание. Взор ее был устремлен на взлетающих с «Оазиса морей» аборигенов. И глаза Малабониты, прежде потухшие, вновь заискрились оптимизмом. – Эти болваны и не подозревают, какую услугу они мне оказали! Я уже отсюда прекрасно вижу, где в восходящем потоке самое мощное течение. А без вингорцев мне пришлось бы весь корабль облазить, чтобы это выяснить.

– И откуда ты планируешь прыгнуть? – поинтересовался я.

– С кормы, – заключила Моя Радость. – Ты только глянь: тем вингорцам, которые взлетают с носа, приходится так или иначе отклоняться к северной стене. Возле южной поток быстро слабеет и теряет половину своей подъемной силы, потому что его тормозят завихрения, что возникают вон из-за того большого скального выступа. С другой же стороны восходящее течение уверенное настолько, что оно выносит вингорцев аж на самый верх склона. Причем – обрати-ка внимание! – они приземляются на его край не сразу, а лишь заложив крутой вираж. Как думаешь, почему?

– Издеваешься? Откуда мне знать? – кисло усмехнулся я. – Я ведь уже говорил тебе, что летал на крыльях лишь в детстве, да и то во сне.

– Вираж нужен летунам для того, чтобы сбросить скорость перед посадкой, – просветила меня Долорес. – А это означает, что течение, которое выносит их наверх, на той высоте еще не утрачивает силу. Теперь смекаешь, что к чему?

– А, ну да, все ясно! – подал голос Убби. – Если дующий в небо ветер не иссякнет, стало быть, он вынесет женщину-шкипера из каньона и поднимет ее на такую высоту, где ей никакие вингорцы будут не страшны.

– Видишь, как все просто. Даже краснокожий, и тот сообразил, а тебе все по кусочкам разжевывать надо, – укоризненно заметила Малабонита, кивнув на Сандаварга.

– Нет у меня сейчас настроения загадки отгадывать, – проворчал я. – И как ты ни старайся, я твою затею все равно не одобряю. Твой отец взял с меня клятву приглядывать за тобой и наказал, чтобы я не позволял тебе слишком часто расчехлять дельтаплан. Вот увидишь: ничем хорошим твои игры не закончатся. А сегодня это даже и не игра, а натуральное безумство. До Столпа Трех Галеонов почти пятьсот километров по прямой! И ты хочешь пролететь это расстояние на своих легоньких тряпичных крылышках?