Он наклонился ко мне и замурлыкал в самое ухо.

— Уединение меня как-то больше прельщает, а тебя?

Рен легонько дотронулся зубами до мочки моего уха. Все мускулы, казалось, бесповоротно обмякли. Я уронила шпатель и схватилась за край стола, чтобы не упасть.

Рен выпрямился. Похоже, заметил мою слабость и встревожился.

— Ну, и что ты скажешь?

Я молча кивнула, так как знала, что голос меня подведет. Он улыбнулся и отвернулся, чтобы прочесть заключительную часть задания в тетради.

— Так, что дальше? У нас вроде была марля. Где она?

Он принялся разыскивать марлю, а я воспользовалась паузой, чтобы вновь освоить азы дыхания.

В течение всего времени, оставшегося до конца лабораторной работы, я старалась держаться от него подальше. Слишком уж игривое было у Рена настроение, а моя бурная реакция на его заигрывания казалась мне слишком опасной. Я подумала, что если он продолжит в таком духе, а я не буду ему препятствовать, в результате такого «эксперимента» я превращусь в огнеопасную жидкость, от которой загорится сначала наше рабочее место, а потом и вся аудитория.

Когда я шла в раздевалку, чтобы забрать пакет с завтраком из шкафчика, словно из ниоткуда возник Шей и, примерившись к моим шагам, пошел рядом. Я посмотрела на него.

— Пойдешь со мной в столовую?

Он пнул брошенную кем-то на пол банку из-под колы, и она с грохотом покатилась по коридору.

— Рен был сегодня слишком дружелюбен, не правда ли?

Отличное начало.

— А что, обязательно нужно следить за нами на протяжении всей лабораторной?

— Да мне и следить не пришлось, все и так было видно, — ответил Шей, издав звук, свидетельствовавший о недовольстве. — Он так и лип к тебе.

Я вспыхнула.

— Если бы он вел себя действительно неприлично, сделать ему замечание следовало мисс Форис, а уж никак не тебе.

— Мисс Форис не сделала замечания, потому что боится вас обоих, но если бы на ее месте был я, выгнал бы к чертовой матери.

Я пожала плечами, понимая, что он абсолютно прав. Остаток пути до раздевалки мы проделали в неловком молчании. Когда Шей наконец снова заговорил, я почувствовала облегчение.

— Хочешь сходить в кафе сегодня вечером? Я думаю, с библиотекой уже лучше не связываться.

— Да уж, — ответила я. — Но я не могу пойти в кафе.

— Почему?

— У мамы сегодня какие-то планы на меня, — сказала я нерешительно. — Что-то связанное со свадьбой.

— Вот как? — спросил он, прислонившись к соседнему шкафчику, пока я, открыв дверцу, искала пакет с завтраком. — И что же вы будете делать, если не секрет?

Мне захотелось залезть в шкафчик и закрыть за собой дверцу.

— Да так, женские дела.

— Да, увлекательно звучит, — проронил он, и я прикрыла голову курткой, висевшей на крючке.

Впрочем, вскоре я решила, что изображать испуганного страуса мне надоело, взяла пакет с завтраком и закрыла дверцу.

Мы пошли в столовую. Шей топал рядом, напевая «Вот идет невеста». В конце концов, мне пришлось дать ему кулаком по почкам, чтобы он прекратил.

— Ай! — воскликнула я, уворачиваясь от Сабины, сжимавшей в руке пригоршню булавок.

Она уколола меня уже в третий раз, и я была абсолютно уверена, что она сделала это нарочно.

— Извини, — сказала Сабина, но по ее голосу было ясно, что она не чувствует себя виноватой.

— Калла, стой, пожалуйста, ровно, — сказала мама тихо. — Сабина, а ты постарайся быть аккуратней.

— Хорошо, Наоми, — ответила она с легким поклоном, но я заметила ухмылку на ее физиономии. Если бы я не была увешана с ног до головы тканью, обязательно врезала бы ей ногой.

Напротив стояла Брин, следя за тем, чтобы платье не оказалось перекошенным.

— Мне кажется, здесь нужно подсобрать, — сказала она, указывая на мое левое плечо.

Мама выпрямилась.

— Молодец, Брин, отличный глазомер. Сабина, мне понадобятся булавки, чтобы заколоть здесь.

Я схватила Сабину за плечо.

— Еще раз уколешь — и я превращу твою башку в персональную игольницу.

— Калла, ты обращаешься с вассалами неподобающим образом, — раздраженно произнесла мама. — Козетта, как там подол?

— Почти готово, — отозвалась Козетта, стоявшая где-то за спиной.

Из-за обилия пышных складок я не могла ее видеть.

— Черт, Сабина! — воскликнула я, потирая плечо в месте нового укола, который она мне только что нанесла. — Если платье будет залито кровью, ты об этом пожалеешь.