Лиза подходила ему по всем статьям, поэтому Коля периодически после работы заруливал в гости с целью в очередной раз самоутвердиться, поизображать эстета и получить свою порцию восхищенного кудахтанья. Татьяна же вела себя политически неправильно, и вместо того, чтобы суетиться вокруг мужа с умильным чириканьем, каркала, как старая ворона, и норовила долбануть по темечку пожелтевшим клювом.

– Мы завтра встретимся? – нежно прогнусавил Коля. – Я без тебя задыхаюсь! Просто с ума схожу!

– Спятить можно! Ты там что, молишься? – Татьяна бабахнула по двери, едва не сорвав хилую задвижку.

– Ну, я не знаю, – протянула Лизочка, желая пококетничать и помучить любовника, изображая непредсказуемую и страшно занятую особу.

Она безумно хотела, чтобы Колясик пришел хоть завтра, хоть сей момент, поскольку только рядом с ним чувствовала себя женщиной. Невозможно постоянно изводить себя аутотренингом, напоминая организму о половой принадлежности, если рядом нет противоположного пола для качественного сравнения и обмена информацией. Но фортель не удался.

– Все, любимая, не могу говорить, – зашипел Коля. – Завтра позвоню.

– Завтра? – пискнула Лизочка, но Коля, не дослушав, нажал на отбой.

– Чего ты там бормочешь? – не унималась Татьяна, пыхтя под дверью. – Выходи! Если водкой будет пахнуть, прибью, к чертям!

– Татусечка, ну что ты злишься, тебе не идет. – Колясик вывалился из ванной комнаты и метнулся в комнату.

– Ах ты ж зараза! – рявкнула жена и понеслась следом.

Когда она переступила порог комнаты, трубка уже благополучно лежала на базе, поэтому супруг чувствовал себя в абсолютной безопасности и изображал недоумение по поводу конфликта.

– Вечно ты на пустом месте лаешься, – обидчиво пробормотал он, на всякий случай прикрываясь руками. Жена вполне могла не успеть осознать свою вину до нанесения удара.

– А ну дыхни! – Она тряхнула его за грудки.

Коля послушно дыхнул.

– Дерьмом каким-то несет, ты что ел-то?

Ел Коля заливную рыбу у Лизочки, старавшейся поразить его воображение своими кулинарными талантами, но сообщать об этом жене было бы опрометчиво.

– В кафе ходил? – наседала Таня. – На какие шиши?

– Да ты что, Тань, я только твои бутерброды в обед ел, и все. Желудок у меня что-то побаливает. Может, к врачу сходить?

– Ну-ну. – Супруга потеряла интерес к допросу, болячки мужа ее не очень-то волновали. – Пить меньше надо, тогда и болеть ничего не будет.

И тут на поле брани вернулась мама. Ссора с невесткой перевозбудила хрупкий старушечий организм, и Елена Сергеевна жаждала реванша. Не зная, к чему прицепиться, она сварливо спросила:

– Кому звонила, пока Колька в ванне был?

– Совсем из ума выжила, кочерыжка? – равнодушно бросила Татьяна. – Раз галлюцинации начались, скоро отъедешь. Я тебе такие поминки закачу, хоть раз в жизни довольна будешь!

– Не ври, шалава! Телефон тюрлюлюкал, я слышала.

Колясик позеленел и вжался в кресло, включив телевизор на полную громкость.

– Тюрлюлюкал, говоришь? – Татьяна напряглась и испытующе посмотрела на мужа. – И какое место ты мыл? Что-то ты сухой вышел!

– Так не успел! Ты раскричалась, я и вышел! – мяукнул Коля, прикидывая, получится ли отбиться от жены пультом. Придя к неутешительному выводу, что сидит на невыгодной позиции практически безоружный, он подобрался и затих.

– Где телефон? – Татьяна решительно двинулась к аппарату.

Ткнув в кнопочку повторного набора и внимательно посмотрев на высветившиеся циферки, она свирепо перевела взгляд на заскучавшего супруга, разглядывающего штукатурку на потолке. Он настолько заинтересовался, что даже привстал и, уперев руки в поясницу, начал медленно кружить по комнате, задумчиво исследуя узор из многочисленных тонких трещин.

– Тань, как думаешь, нам ремонт не пора сделать? – посмотреть на жену Коля не рискнул, желая доиграть сцену до конца. – Или, может, ну его, и так проживем, лучше шубку тебе купим или колечко. А что? Хочешь колечко? Разве моя вторая половинка не заслужила какой-нибудь шикарный подарок? Слышь, Татуся, чего ты больше хочешь?

– Лучше тебе, жук навозный, не знать, чего я сейчас хочу, – просипела Татьяна, прицеливаясь трубкой ему в лоб. Но, подкинув аппарат в пухлой ладони, она вдруг передумала и, не сводя с мужа взгляда, который мог парализовать не только такое жалкое пресмыкающееся, как Колясик, но и голодную кобру, ткнула в перенабор еще раз.

– Алле, это кто? – Татьяна постаралась изобразить голосом приветливость, что вошло в жутчайший диссонанс с выражением ее лица. Даже свекровь покорно затихла в углу, желая досмотреть драму до конца.