— Я, пожалуй, немного пройдусь по саду, в беседке слишком жарко.

Артур с удивлением посмотрел ей вслед, а Бобби тем временем выразительно взглянула на своего супруга. Джеффу не надо было прилагать много усилий, чтобы понять намек жены, и он послушно поднялся и потрусил к дому с самым озабоченным видом, как будто внезапно вспомнил о ненаписанном письме или неотданном визите.

Роберта с выражением нескрываемого отвращения повернулась к брату, и Артур поторопился задать вопрос:

— В чем дело, в конце концов? Почему друзья разбежались, как кролики, а ты смотришь на меня взглядом фурии? С твоими волосами ты напоминаешь горгону Медузу, Бобби!

— Нашел время шутить! — рявкнула Бобби, оправдывая сравнение. — Неужели ты так туп, что не понимаешь? Не могу в это поверить!

— Ты о Саре? — как оказалось, Артур кое о чем догадывался. — Конечно, она обиделась, что я уезжаю сразу после того, как ты покинула ее, выйдя замуж, но она уже взрослая девушка, как и ты, дорогая. Вы обе должны понимать, что я не смогу вечно пускать с вами кораблики в пруду или искать, когда заблудитесь ночью! Мужчина должен повидать свет, прежде чем найдет свое место… Я не говорю о таком характере, как у Джеффа, он всегда знал, что его место рядом с тобой…

Роберта не дала ему договорить. Не находя другого выхода своему гневу, она запустила в брата чашкой с остатками чая. Артур в последний момент увернулся, и дорогой фарфор разлетелся в мелкое крошево, ударившись о каменные плиты, устилавшие пол беседки.

— Да ты, похоже, не в себе! — Артур знал, как легко Бобби начинает злиться, но она уже много лет не пыталась затеять драку. — Твое поведение просто недопустимо, Роберта!

— Ты мне отвратителен! — Бобби покосилась на чайник, и Артур благоразумно отставил его в сторону. — Не могу поверить, что ты не догадываешься!

— Да о чем, скажешь ты наконец или мне хорошенько встряхнуть тебя, пока твоего муженька нет поблизости? — Артур не был бы братом Роберты, если бы не утратил терпение уже через пять минут перепалки.

— Ты сделал ее очень, очень несчастной, — тихо ответила внезапно сникшая Бобби и принялась бездумно переставлять чайную посуду на столе.

Артур недоверчиво посмотрел на сестру, потом подошел и ласково обнял за плечи.

— Бобби, она так же дорога мне, как и ты, но она все поймет. Из-за чего ты так расстроилась, а?

Роберта уткнулась носом в плечо брата и неожиданно всхлипнула.

— Какие вы, мужчины, слепые и бессердечные, — пробормотала она. — Сара любит тебя столько лет, и ей нужен вовсе не старший брат… Я думала, теперь, когда ты вернулся, вы поженитесь…

Джентльмен начал понимать и мягко покачал головой.

— Этого не случится, Роберта. Я люблю Сару как родную сестру, и всегда буду любить только так…

— Ты говорил, что женишься на ней, давным-давно… — Бобби редко плакала, но сейчас казалось, что из ее серых глаз по капле вытекает расплавленное серебро.

— Мне очень жаль, Бобби. В самом деле жаль нельзя же воспринимать всерьез все, что я болтал, когда мы были детьми… А теперь, если уж все так сложилось, мне следует поговорить с Сарой, — и Артур решительно отстранился.

— Ты причинишь ей боль, — Бобби поежилась, как будто от холода. — Ты повинен в ее самом большом несчастье со времени смерти ее отца…

— Мне придется просить прощения за то, чего я не совершал, но нельзя откладывать объяснение, — Уэвертон оставил сестру в беседке и двинулся в глубь сада.

— Боже мой, за что ты так наказываешь ее? За что наказываешь нас обеих? — пробормотала Роберта, глядя на беспорядок на столе и не видя его.

Артур увидел Сару издали и сразу понял, что Бобби не преувеличила, когда говорила о страданиях бедняжки, а он, признаться, надеялся, что сестра дала волю воображению и придумала историю несчастной любви своей дорогой подруги…

Сара стояла к нему спиной на берегу небольшого пруда и плакала, закрыв лицо руками. Артур помедлил. Мужчина чувствовал себя растерянным и против воли виноватым — он стал причиной слез обеих его дорогих сестер. Но он понимал, что надо постараться хоть что-то исправить, и пошел к пруду, стараясь нарочно двигаться как можно более шумно. Артур был уверен, что Сара еще больше огорчится, если он застанет ее плачущей, и хотел дать девушке время подготовиться к его приближению.

Поглощенная собственным горем, Сара услышала шаги, когда оказалось уже поздно доставать платочек и делать вид, будто в глаз ей попала мушка. Она едва не бросилась бежать вдоль берега пруда, но Уэвертон удержал ее.

— Сара! Прошу тебя, не уходи!

Услышав дорогой голос, Сара резко остановилась, но не повернула головы. Артур сам подошел к ней и осторожно обошел девушку, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Ну, не надо плакать, дорогая, — ласково сказал он. — Я не знал, я действительно не знал, насколько сильно ты огорчишься из-за того, что я намерен покинуть эти места.