Все вместе мы позавтракали на кухне. И в девять часов, убрав со стола и помыв посуду, разошлись по спальням и спрятались пол одеялами.

Возможно, остальные члены моей семьи не прятались, но я точно спрятался. Я верил в предсказания деда, хотя мне и не хотелось в этом признаваться, а потому с каждой прошедшей минутой нервы у меня натягивались все сильнее.

Поскольку спать я ложился в тот час, когда большинство людей начинали рабочий день, мне требовались не только жалюзи, но и тяжелые портьеры, которые отсекали как свет, так и звук. Поэтому в моей комнате было тихо и царила темнота.

Пролежав под одеялом несколько минут, я почувствовал неодолимое желание включить лампу на прикроватном столике. Хотя с самого детства не боялся темноты.

Из ящика прикроватного столика я достал пластиковый чехол, в котором хранилась контрамарка в цирк, врученная патрульным Хью Фостером моему отцу более двадцати лет тому назад. Бумажный прямоугольник три на пять дюймов выглядел как только что напечатанный, если не считать полоску сгиба посередине: отец сложил контрамарку, чтобы она поместилась в бумажнике.

На чистой оборотной стороне отец записал пять дат, продиктованных дедушкой Джозефом, лежавшим на смертном одре.

Переднюю сторону контрамарки занимали слоны и тигры, окружавшие две печатные строчки: «НА ДВА ЛИЦА» черными буквами, и «БЕСПЛАТНО» — красными.

А по самому низу тянулась еще строчка, которую я прочитал бессчетное число раз: «ГОТОВЬТЕСЬ УВИДЕТЬ НЕЧТО».

В зависимости от настроения иногда я полагал, что этой надписью зрителей готовили к встрече с чем-то удивительным. Но случалось, что я воспринимал эту надпись иначе: «ГОТОВЬТЕСЬ ПЕРЕПУГАТЬСЯ ДО СМЕРТИ».

Вернув контрамарку в ящик, я какое-то время лежал без сна. Думал, мне уже не уснуть. Но заснул.

Тремя часами позже сел на кровати, мгновенно проснувшийся, бодрый. Дрожащий от страха.

Насколько мог помнить, проснулся я не от кошмара. Вроде бы ничего страшного мне не снилось.

Тем не менее проснулся с какой-то жуткой мыслью. Она так сжала мне сердце, что я едва мог дышать.

Если по жизни меня ждали пять ужасных дней, я, конечно же, не мог умереть в первый из них. Но, как очень даже здраво указала бабушка Ровена, если бы в тот сентябрьский день я и сохранил жизнь, — то мог лишиться конечности, повредить мозг, остаться парализованным.

Не мог я исключить и смерти кого-то еще. Кого-то из самых близких мне людей. Отца, матери, бабушки..

И если бы этот день стаз ужасным, потому что кто-то из них умер бы болезненной и насильственной смертью, воспоминание о которой преследовало бы меня до конца жизни, тогда я предпочел бы умереть сам.

Я сидел на краю кровати, радуясь тому, что заснул, оставив лампу зажженной. Мои руки были мокрыми от пота и так дрожали, что я не смог бы ни найти в темноте выключатель, ни нажать на него.

Если члены семьи любят друг друга — это счастье.

Но чем сильнее мы любим ближайших родственников, тем становимся более уязвимыми перед потерей кого-то из них, горем, одиночеством.

Спать я больше не мог.

Часы показывали половину второго.

До полуночи оставалось менее половины суток, каких-то десять с половиной часов.

Но этого времени вполне хватило бы, чтобы оборвать чью-то жизнь, уничтожить мир, отнять надежду…

За миллионы лет до появления «Туристического телеканала», который наверняка бы сообщил о происходящих изменениях, разразившаяся в глубинах земли буря вздыбила поверхность, превратив ее в череду волн, так что путешественнику, оказавшемуся в этом регионе, постоянно приходилось ехать то вверх, то вниз и крайне редко — по горизонтали.

Вечнозеленые леса, сосны и ели, освоили как гребни «волн», так и впадины между ними, не только окружив город Сноу-Виллидж, но вольготно себя чувствуя в его пределах.

В городе постоянно проживают примерно четырнадцать тысяч человек. Для большинства из них работа так или иначе связана с природой.

Курорт Снежный известен на весь мир горнолыжными склонами и высококачественным обслуживанием. Здесь же немало других отелей и возможностей для занятий разными зимними видами спорта. Туристов в Сноу-Виллидж приезжает много. С середины октября по март население города возрастает чуть ли не на шестьдесят процентов. Но и с марта по октябрь к нам едут, чтобы отправиться в многодневный поход по окрестностям, спуститься по реке на лодках или плотах.