Назовите это ясновидением или интуицией, но я подозревал, что интересую стрелка в очень малой степени, как надоедливая муха, которую нужно убить, а главная его цель — Лорри. Почему так, я не имел ни малейшего понятия. Но знал, что ему нужна именно она.

Выходя из укрытия, я ожидал, что в тот же момент вспыхнет свет, раздастся грубый смех, прогремит выстрел.

Журчала вода, в кронах деревьев шумел ветер, темнота окутывала лес.

И на обрыве никто меня не поджидал.

Осторожно, из опасения свалиться в воду, я двинулся по берегу, чтобы найти место, позволяющее без особых проблем подняться на обрыв. Более всего меня устроил бы эскалатор.

Левой ноге основательно досталось. И имплантированный металл давал о себе знать пульсирующей болью.

Вскоре я увидел выпирающие из отвесной земляной стены камни, окруженные болтающимися корнями растущих наверху деревьев. Даже с больной ногой я смог без труда подняться по такой лестнице, переступая с камня на камень и хватаясь за корни-веревки.

Наверху я присел, оглядел лес. Ни сов, ни оленей, ни социопата-стрелка.

Интуиция подсказывала мне, что я в полном одиночестве. Интуиция служила мне очень даже хорошо, когда я придумывал новые рецепты. Я решил, что могу доверять ей и в этой, совершенно новой для меня ситуации.

Пусть и прихрамывая, идти я мог быстро. И тронулся в путь.

Некоторое время спустя вдруг подумал, что заблудился. Возникли сомнения, туда ли я иду.

Шоссе находилось выше по склону, то есть на востоке. Следовательно, склон понижался к западу. Голдмайн-ран был у меня за спиной, то есть на юге. «Эксплорер» ждал к западу от Хоксбилл-роуд и к северу от того места, где я сейчас стоял.

Вроде бы с этим все было ясно.

И однако, обогнув очередное дерево и двинувшись еще между двумя, я вновь вышел на обрыв и едва не свалился с него к самой воде. Зная, где находятся четыре стороны света, я тем не менее замкнул круг… а ведь на счету была каждая секунда.

Прожив в горах всю жизнь, в городе, со всех сторон окруженном лесами, я слышал истории о том, как опытные походники сбивались с пути белым днем и в отличную погоду. Спасателям регулярно приходилось прочесывать леса и отыскивать этих бедолаг, недоумевающих, как такое могло случиться, злящихся на себя. И действительно, у них, казалось бы, не могло возникнуть никаких проблем.

Впрочем, некоторые из найденных спасателями не злились и не испытывали недоумения. Потому что находили их мертвыми. Кто-то погибал от обезвоживания, кто-то от голода, кого-то загрызал медведь или кугуар, кто-то ломал шею при падении… Мать-природа располагает огромным арсеналом способов отъема жизни.

Любые шесть акров леса могли превратиться в лабиринт, откуда не было выхода. Каждые год или два «Сноу каунти газетт» публиковала на первой полосе статью о человеке, который долгие дни бродил по лесу, постоянно находясь в полумиле от шоссе.

На природе я никогда не чувствовал себя как дома. Я люблю цивилизацию, тепло очага, уют кухни.

Отвернувшись от журчащей воды, я всматривался в темноту леса, наконец торопливо двинулся вперед, полагаясь больше на удачу, чем на здравый смысл.

Оставшейся в одиночестве, подвергающейся смертельной опасности Лорри требовался Дэви Крокетт[47]… вместо него у нее был я… Джулия Чайлд[48] с волосатой грудью.

Я этого не видел, но мне обо всем рассказали.

Оставшись одна в «Эксплорере», Лорри, как могла, повернулась на сиденье, чтобы наблюдать за моим уходом. Учитывая темноту, я исчез из поля ее зрения где-то через пятнадцать секунд, после чего она получила возможность поразмышлять о своей дальнейшей судьбе. Других занятий не просматривалось.

Она включила мобильник и набрала 911. Как и прежде, ей не ответили.

Секундная стрелка на ее наручных часах отсчитала полминуты, а она уже не знала, чем ей скоротать время. Петь «Двенадцать негритят пошли купаться в море» как-то не хотелось.

Хотя я спас ее жизнь (а она — мою) в ночь, последовавшую за днем нашей встречи, у нее не было полной уверенности в том, что мне удастся добраться до стрелка и заломать его голыми руками.

Потом она сказала мне: «Ты уж не обижайся, человек-пирог, но я решила, что ты ушел навстречу своей смерти, а мне в лучшем случае суждено стать невестой Бигфута, но рассчитывать следует на худшее».

Тревога превратила ее нервы в натянутые струны (она говорит, что волновалась больше за меня, и я ей верю, потому что Лорри редко ставит себя на первое место).

Естественно, думала она и о нашем нерожденном младенце. Ее неспособность защитить собственного ребенка добавляла злости и озабоченности.

Избыток эмоций приводил к тому, что она уже просто не могла усидеть на месте. Испугалась, что от раздражения и страха у нее просто поедет крыша, если она не предпримет какие-то действия.