Подразделение Званцева только что перекинули “вертушкой” в горы. Лагерь, разбитый до них десантниками полковника Иванова, был сделан наспех, позиции не укреплены, было много мест внутри крепости, где перемещаться открыто было нежелательно — они хорошо простреливались. Здесь нужно было выкопать метров 400 хороших траншей и положить брустверы.

Первые “двухсотые” появились через неделю. И, почти как всегда, это были снайперские выстрелы из леса. В голову и в шею были убиты два солдата, которые возвращались к палаткам из столовой. Среди бела дня.

Рейд в лес и облава результатов не дали. Десантники дошли до аула, но входить в него не стали. Это противоречило приказу из Москвы. Вернулись.

Тогда полковник Иванов пригласил старейшину аула к себе “на чай”. Чай пили долго в штабной палатке.

— Так вы говорите, отец, у вас в ауле боевиков нет?

— Нет, и не было.

— Как же так, отец, из вашего аула родом два помощника Басаева. Да и он сам у вас нередкий гость был. Говорят, сватался к вашей девушке...

— Неправду говорят люди... — 90-летний старик в каракулевой шапке был невозмутим. Ни один мускул на лице не дрогнул.

— Налей еще чаю, сынок, — обратился он к ординарцу. Черные, как угли, глаза впились в карту на столе, предусмотрительно перевернутую секретчиком.

— У нас в селе боевиков нет, — еще раз произнес старик. — Приходи к нам в гости, полковник. — Старик чуть-чуть улыбнулся. Незаметно так.

Полковник понял издевку. Один в гости не пойдешь, отрежут голову и выкинут на дорогу. А с солдатами “на броне” нельзя, противоречит инструкции.

“Вот, обложили со всех сторон. Они нас бьют, а мы даже облаву в селении провести не можем, а?” — с горечью подумал полковник. Одним словом, весна 96-го года.

— Придем, обязательно, почтенный Асланбек...

К полковнику сразу после ухода чеченца зашел Званцев.

— Товарищ полковник, дайте мне воспитать “чехов” по-десантному?

— А это как, Званцев?

— Увидите, все в рамках закона. У нас очень убедительное воспитание. Ни один миротворец не придерется.

— Ну, давай, только так, чтобы с меня потом голова не слетела в штабе армии.

Восемь человек из подразделения Званцева тихо вышли ночью в сторону аула. Ни одного выстрела не прозвучало до самого утра, когда пыльные и уставшие ребята вернулись в палатку. Танкисты даже удивились. Ходят по лагерю разведчики с веселыми глазами да таинственно ухмыляются в бороды.

Уже в середине следующего дня старейшина пришел к воротам лагеря российских военнослужащих. Часовые заставили его прождать около часа — для воспитания — и затем провели в штабную палатку к полковнику.

Полковник Михаил Иванов предложил старику чаю. Он жестом отказался.

— Ваша люди виноваты, — начал старейшина, от волнения забывая русскую речь. — Они заминировали дороги из села. Три невинных человека подорвались сегодня утром... Я буду жаловаться... в Москву...

Полковник вызвал начальника разведки.

— Вот старейшина утверждает, что это мы наставили растяжек вокруг села... — и протянул Званцеву проволочный сторожок от растяжки.

Званцев с удивлением покрутил в руках проволоку.

— Товарищ полковник, не наша проволока. У нас выдают стальную, а это простой медный провод. Боевики ставили, не иначе...

— Какая боевики! Разве им это нужно, — громко в негодовании крикнул старик и сразу осекся, понимая, что сморозил глупость.

— Нет, уважаемый старейшина, мы растяжки против мирного населения не ставим. Мы пришли освободить вас от боевиков. Это все дело рук бандитов.

Полковник Иванов говорил с легкой улыбкой и участием на лице. Предложил услуги военных медиков.

— Ты что меня под статью подводишь? — Полковник сделал возмущенное лицо.

— Никак нет, товарищ полковник. Эта система уже отлаженная, сбоев пока не давала. Проволока действительно чеченская.

На всякий случай отправили в Ханкалу шифровку: бандиты настолько озверели в горах, что, спустившись в Алчи-аул и якобы получив там отказ в провианте, наставили растяжек против мирных жителей.