Шрифт:
Вот тебе бабушка и Юрьев день! Оказывается, мы поляков антисемитизму научили. И это пишет весьма честный и смелый мыслитель, который не мог не знать польскую историю со времен от средневековья, когда евреев сжигали на кострах, до эпохи Едвабне и Освенцима… Да если бы мы в этой науке были учителями поляков, как утверждает Липский, наша история пошла бы по совершенно другому пути! Нет, нам таких учеников не надо.
Да, понятно, что в борьбе с Россией шляхта опиралась на евреев, а евреи в той же борьбе на шляхту (“за нашу и вашу свободу”), но органическим и вечным этот союз, конечно же, быть не мог. Наиболее трезвые и бесстрашные умы (в первую очередь еврейские), конечно же, понимали это.
“Человек оттепели” Александр Галич, будучи старше и опытней поэтов-полонофилов из “списка Британишского”, никак не мог быть полонофилом, потому что никогда не забывал о подлинном отношении шляхты к еврейству. Именно поэтому в поэме о Януше Корчаке (Якове Гольдшмидте, как демонстративно пишет Галич в предисловии к поэме) он заклинает пепел Корчака, летящий над Варшавой из печей Треблинки:
Но из года семидесятого
Я вам кричу: “Пан Корчак!
Не возвращайтесь!
Вам стыдно будет в этой Варшаве…
Вам страшно будет в этой Варшаве!
Вы будете чужеземцем
В вашей родной Варшаве.
Речь идет о том же, о чем вспоминает Юзеф Липский: в 1968 году большая часть еврейского населения Польши под давлением общества и государства вынуждена была эмигрировать из Польши. Вот ведь как получается: шляхтичи вытесняли, выдавливали евреев из Польши, а советская власть всяческими усилиями, наоборот, удерживала их, не выпускала, пыталась оставить в стране, а не избавиться от “пятой колонны”. Но в итоге и польское и советское государство было обвинено “мировым общественным мнением” в антисемитизме! Но в любом случае — не надо, панове, с больной головы на здоровую.
Да, история беспощадно посмеялась над многими священными, сакральными страницами польского сознания. Священной, неприкосновенной, к примеру, считается у поляков память о Катыни. И вдруг эхо одновременных с Катынью едвабненских событий несколько испортило эту сакральность, когда историк Кшиштоф Теплиц сказал то, о чем задумались после Едвабны многие:
“Сегодня о польских полицейских говорят, что многие из них были злодейски убиты в Катыни и Медном, но не говорят, что те, кто туда не попал, помогали гитлеровцам в “окончательном решении еврейского вопроса” (“Пшогленд”. 27.11.2001).
Вот где собака зарыта! Может быть, такой взгляд на Катынь поможет нам прояснить, почему, когда 19 апреля 1943 года в ответ на попытку вывезти часть евреев из Варшавы в Освенцим в варшавском гетто началось восстание, — ни лондонское правительство, ни Армия Крайова ничего не сделали, чтобы хоть как-то защитить обреченных евреев.
И все-таки, все-таки, чтобы я сейчас ни писал, я иногда ловлю себя на чувстве, что восхищаюсь поляками. Проходят века, эпохи, поколения. Но и в королевской Речи Посполитой, и в Польше подчиненной императорской России, и в Польше Пилсудского, и в социалистической народной, и в нынешней демократической — при любой власти и любом строе на польском небе проступают, как неизгладимые водяные знаки на банкноте, приметы Польши вечной, всегда восстающей, словно птица Феникс, из золы исторических крушений и перемен!
Сразу же после Едвабненского скандала 23 сентября 2001 года в Польше состоялись выборы в Сейм. И на них случилась сенсация: “правые”, которые вроде должны были бы после Едвабны сидеть не высовываясь, тише воды, ниже травы, незадолго до выборов в 2001 году (то есть в то же время, когда их линчевали за Едвабну) создали избирательный комитет, объединили вокруг него несколько мелких группировок, назвали себя “Лигой польских семей” и, собрав 8% голосов избирателей, получили в Сейме 38 мандатов (из 460)!
Либеральная польская пресса опять впала в истерику:
“Лига требует одностороннего разрыва договора о сотрудничестве Польши с Евросоюзом, соблюдения норм христианской нравственности в публичной жизни, сохранения собственности в польских руках” (Виктор Кулерский. “Новая Польша”. № 11, 2001).
“Ответственность за появление в Сейме “Лиги польских семей” должна взять на себя церковь, т. к. церковное учреждение “Радио Мария” побудило к созданию Лиги” (Ю. Хеннелва. “Тыгодник повшехный”. 7.10.2001).
“…На сцену входят две радикальные группировки с радикальной риторикой против Евросоюза и вообще Европы — “Самозащита” и “Лига польских семей”… Зодчие экономических и политических перемен, имеющие заслуги в демократизации Польши, легендарные фигуры августа 80-го отвергнуты избирателями” (профессор Э. Внуп-Липинский. “Газета выборча”. 24.9.2001).
Не выдержал сам Анджей Вайда:
“Выборы 23 сентября оказались откровенной антиинтеллигентской демонстрацией… Но чего мы могли ожидать, если в Польше 9% лиц с высшим образованием? Группировка, которая святым именем Божьей Матери будет оскорблять всех и каждого, у кого иные взгляды (“Лига польских семей”). К сожалению, в Польше что-то случилось” (“Жечпосполита”. 6—7.10).