А еще, госпожа Подольская, меня тронули опущенные Вами в публикации слова Вашего отца о том, что “шовинистическая Польша” готовит себе “ужасное мщение”. А может быть, действительно, и гитлеровская оккупация, и возвращение в 1939 году Западных областей Белоруссии и Украины в историческое лоно, и даже Катынь — это и есть “ужасное отмщение” за все, что испытал Ваш отец и его товарищи в польских лагерях, отмщение за сладострастный, личный (что гораздо мерзостней государственного) антисемитизм, живущий до сих пор в шляхетских генах?

Я понимаю, как полякам все хочется списать на русских. Не только Юзеф Липский, но даже президент Квасьневский впал в соблазн такого рода, когда, попытавшись покаяться за Едвабну, он произнес:

“Для русских сказанное Ельциным “простите за Катынь” было, должно быть, страшным потрясением. Они были воспитаны в уверенности, что 600 тысяч их соотечественников пали, сражаясь за освобождение поляков от немецко-фашистских захватчиков. С таким сознанием они хотели жить и дальше, и вот их президент говорит, что была еще и Катынь и что важно не только то, что по приказу Сталина польских офицеров расстреливали выстрелом в затылок, но и то, что расстреливали русские”.

В этом отрывке два раза произнесено слово “русские”. Но еще в № 9 за 1992 году журнал “Наш современник” опубликовал письмо живущего в Нью-Йорке князя А. Щербатова о судьбе смоленского архива, попавшего в руки немцев в июле 1941 года, потом вывезенного в Германию, а после войны попавшего в Америку. А. Щербатов, изучавший этот архив, так писал о возможных организаторах катынского расстрела:

“Главным организатором был Л. Берия, а его правая рука полковник Райхман, польский еврей, член компартии, прибыл в Польшу с Красной Армией в конце войны. В 1951 г. он, уже будучи генералом-лейтенантом, был арестован при попытке уехать в Израиль с драгоценностями на несколько миллионов долларов. Его помощниками были офицеры Ходас, Лейкинд, Сироцкий”.

Так что если и были польские офицеры в Катыни расстреляны в марте 1940 года, то надо тщательно уточнять, кем. Может быть, и не совсем русскими. Или совсем не русскими, вопреки покаянию Ельцина и согласного с ним Квасьневского… Тогда и Едвабна будет выглядеть, как польское отмщение за Катынь. Вот ведь с какого конца клубок может размотаться! И нам, русским, в этом еврейско-польском клубке нечего будет делать. А еще забавно то, что в перепечатке воспоминаний Вальдена (Подольского) журнал “Новая Польша” опустил эпиграф, которым открывается новомировская публикация 1931 года:

“Вот тот, душечка Юзыся, что вы видите, держит в руках секиру и другие инструменты, то палач и он будет казнить. И как начнет колесовать и другие делать муки, то преступник еще будет жив. Будет кричать и двигаться, но как только отрубят голову, тогда ему не можно будет ни кричать, ни есть, ни пить”.

Бессмертный Николай Васильевич Гоголь, бессмертная сцена казни Остапа, которую комментирует польский шляхтич своей Юзысе! Я понимаю, почему Ежи Помяновский, рискуя быть заподозренным в подлоге, опустил ее при перепечатке. Нельзя напоминать современным полякам о естественной, природной бесчеловечности, которая тянется через всю их историю от времен Тараса Бульбы и до Едвабне…

История посмеялась над польским гонором, над нобелевским лауреатом Чеславом Милошем с его провинциальным желанием видеть в польской натуре западно-европейскую, человечную, ренессансную закваску.

Но, может быть, шляхетские обыватели Едвабны относились к евреям не как к цивилизованным людям, а словно к “украинскому быдлу” или “русским азиатам”, к нецивилизованному народу? Тогда все понятно. Разве не цивилизованные государства Европы за столетия становления своих цивилизаций уничтожили столько нецивилизованного населения Африки, Индии, Центральной и Северной Америки, Китая и всяческих островов в разных океанах, что за ними не угнаться никаким племенным вождям арабских, или африканских, или афганских народов? А история европейской фашистской Германии разве не доказала, что так называемое “цивилизованное государство” может одновременно быть и расистским, и аморальным, и антихрис­тиан­ским? Главный редактор журнала “Новая Польша” Ежи Помяновский в одном из номеров, иронизируя над “имперскими амбициями” России, впав в глубокое историческое невежество, пишет:

“Народы, отказавшиеся от имперских притязаний, только выиграли на этом. Британские консерваторы выиграли выборы вскоре после того, как отказались от Индии, а лозунг, который привел их к власти, звучал: “Никогда еще вам не жилось так хорошо”. Французы благословляют де Голля за то, что он вытащил их из алжирской западни. Голландцы счастливы, что покинули Индонезию”.

Неудобно напоминать начитанному пожилому писателю, что европейцы ушли из своих колоний лишь после того, как по 150—200 лет выкачивали из них все соки, укрепляя жизнь метрополий. И не добровольно ушли, а лишь после того, когда не в силах были более удерживать власть, за которую цеплялись до последнего мгновения.

Ну что теперь после Едвабне делать с прекраснодушными розовыми полонофильскими чувствами Александра Герцена? С блоковскими словами о “гордых поляках”? С убеждением Давида Самойлова о том, что “любовь к Польше — неотъемлемая черта русского интеллигента” ? Думаю, что будь жив Слуцкий, он бы спрятал свои стихи о Польше и о шляхтичах из армии Андерса или переписал бы их, как честный поэт, на новый лад… Да и Бродскому с Рейном, и Кушнеру с Британишским пришлось бы разочароваться в словах “за нашу и вашу свободу”. Прокололась шляхта на пресловутом еврейском вопросе. Только что получила громадный нравственный капитал после покаяния Ельцина за Катынь и тут же по-польски бездарно промотала его. И сразу польское племя приблизилось в мировой истории хоть на вершок к африканскому племени Хутту, вырезавшему недавно тысяч триста своих соседей из племени Тутти. История — жестокая дама. Она долго терпит, но и мстит сурово. За словечко “быдло”, которым разбрасывалась шляхта на протяжении нескольких веков, за польский гонор и шляхетскую спесь, за болтовню о рыцарстве и благородстве, которыми, по словам Чеслава Милоша, отмечен весь польский народ сверху до низу.