Разработаны и реализуются меры государственной поддержки крестьянских подворий, стимулирования сельскохозяйственной и потребительской коопераций. В областной фонд продовольствия закупается по гарантированным ценам произведенная подворьями продукция животноводства и растениеводства. Для улучшения поголовья скота в крестьянские хозяйства поставляется на условиях товарного кредита молодняк. Организовано их снабжение сортовым посевным материалом, в том числе картофелем высоких репродукций. Так как производство кормов наиболее эффективно в крупнотоварных хозяйствах, то последним рекомендовано вести его планирование с учетом потребностей крестьянских подворий. Для крестьян установлена компенсация из бюджета области 50 про-центов затрат на приобретение семян картофеля, приготовление и транспорти-ровку комбикормов, перевозку продукции подворий до перерабатывающих предприятий. Крестьянские подворья включены в государственную систему племенного, ветеринарного и агрозоотехнического обслуживания.

Ведется среднесрочное кредитование строительства животноводческих помещений крестьянскими хозяйствами по мере роста в них поголовья скота, а также приобретения инвентаря и лошадей с частичной (до 50 процентов) компенса­цией выплат по кредиту. Ссуда начинает гаситься через полгода с момента ее получения поставками сельскохозяйственной продукции, количество и качество которой определяются кредитным договором.

В систему кооперативных связей, помимо 12 межрайонных животноводческих кооперативов, вовлечены также элеваторы и комбикормовые заводы, предприятия — поставщики племенного молодняка, мясо- и молокоперерабатывающие заводы.

Для формирования ресурсов зерна, используемого в производстве комби­кормов и товарного кредитования кооперативов, предусмотрено погашение задолженности сельскохозяйственных предприятий перед бюджетом поставками зерна в государственное унитарное предприятие “Областная продовольственная корпорация”. Дотируется и производство белково-витаминных добавок. Взаиморасчеты осуществляются с использованием зерновых векселей, а также поставками продукции подворий на предприятия пищевой промышленности области.

Устойчивое развитие крестьянских подворий позволило аграрному сектору области не так болезненно, как в других, в том числе и соседних, регионах, пережить экономический спад. Более того, оно способствовало стабилизации социального положения на селе.

* * *

В заключение отмечу, что социальная политика на селе должна предусмат-ривать согласованные действия по поддержке производственной активности в аграрном секторе, соблюдение прав и свобод человека (в том числе права на труд, отдых, образование и т. д.), создание равных условий развития сельских поселений независимо от их типа и численности населения, обеспечение в них благоприятной среды обитания путем повышения социальной активности населения и концентрации финансовых и материальных ресурсов, создание условий для роста реальных доходов, развитие коммуникаций.

Практика позволяет отметить, что, несмотря на пассивность социальной политики федеральных органов власти, в ряде субъектов Российской Федерации, в том числе в Белгородской области, удалось найти адекватные рыночным условиям экономические методы государственной поддержки и финансирования сельской социальной сферы; сохранена в основном социальная инфраструктура, расширилось индивидуальное жилищное строительство, практически осуществлена газификация села, прекратился рост безработицы и наметилось увеличение доходов крестьян. Все это стабилизировало агропромышленное производство и создало предпосылки для его устойчивого развития. Необходимость реформ в социальной сфере села прекрасно осознают мои коллеги-губернаторы. Теперь слово и за федеральной властью.

Сергей Небольсин

ПУШКИН И РОССИЯ

К семидесятилетию П. П.

У лукоморья бывало меньше русских людей, чем читало Пушкина. Многим русским пути к лукоморью теперь отрезаны: возникло “пушкинское зарубежье”. Это какой-то, по-нашему — даже не сразу найдешь слово — сверхчудофеномен: пушкинская заграница, в которой Пушкин же, если верить многозначительным рассказам, так никогда и не побывал. (Естественно: не пускали тоталитаристы; а теперь попробуй, даже будучи политически безгрешен — съезди в Кишинев, Тбилиси или в Крым; недешево обойдется, если прикинуть к заработку, и поездку скорей всего придется отменить.) То есть нечто до крайности головоломное и нелепое — а есть: за рубежом наш классик и не был, и был.

Еще один довод к тому, что содержание классического растет от эпохи к эпохе.

* * *

Ну, а что там, у лукоморья? Каждый, кто хотя бы Пушкина читал, знает: там Русью пахнет . Взять Тирасполь, Екатеринослав, Екатеринодар — чем не русская гордость, хотя бы кто и считал “потемкинcкими деревнями”? Эти, как говорили, “фантомы”, они и до сих пор держатся российско-советской крепостью своей каменной и стальной закладки. А убери их — останется ничем не защищенная землянка и при ней какой-нибудь совершенно забытый богами пасынок природы. Или он может жить по-человечески без твердой защиты? Дядька Черномор с его витязями-подводниками этой защиты прекращать не хотел.

Добавим еще (это под конец разговора пригодится): кто и в самой России не бывал (а в нынешнее, по краям ее, сирое захолустье славной Европы уж тем более не поедет), кто русским быть и не собирался — он все же “Руслана и Людмилу”-то мог же, как музыку, слушать? Нeмало и таких. Так что ощущение “там Русью пахнет” — феномен международный. Тем самым есть пища и для многонациональной по своему кадровому составу науки.

“Русью пахнет”: к вопросу об обонятельных компонентах пушкинской семан­тической парадигмы... Это как пример, конечно, наобум из головы; но такие подходы уже кое-где намечены. Способные поднимать именно подобную тематику исследовательские силы и школы существуют.