Шрифт:
При таком подходе даже употребление слова “русский” в каких-либо документах или публикациях может оцениваться как предосудительный поступок. По словам Сергея Бабурина, лидера партии “Народная воля”, Минюст направил партийные документы на специальную экспертизу только потому, что в них часто встречались слова “русский” и “Православие”.
Признаюсь, я не до конца поверил Сергею Николаевичу. Однако сам замминистра юстиции Евгений Сидоренко в интервью, выразительно озаглавленном “Мы не застрахованы от экстремистских выходок в политике”, заявил, что Минюст отказал в регистрации Христианско-демократической партии (кстати, абсолютно лояльной режиму) из-за того, что в ее названии упоминается христианство. “Мы были вынуждены по этому основанию отказать в регистрации Христианско-демократической партии. Мы очень долго рассматривали их документы, учитывая, что и в Европе очень развито христианско-демократическое движение, но тем не менее все-таки не смогли избавиться от опасений. Все же в Европе — христианство — доминирующая идеология, а в нашей многоконфессиональной стране не следует переносить религию в политику” (“Независимая газета”. 19.08.2002).
Потрясающее признание! Во-первых, одним мановением начальственной руки Россия выведена из числа христианских стран. То, что Православие — традиционная религия русского народа, все еще составляющего более 80 процентов населения страны, чиновника не интересует. Во-вторых, обратите внимание на принцип, по которому теперь принимают решение в Минюсте: “...не смогли избавиться от опасений”.
Не правда ли, какой строгий юридический термин — “опасения”? При известной трепетности российского чиновника у него любой документ, любая бумажка рождает “опасения”. И наконец, как вам нравится “смягчающее обстоятельство” — наверное, благодаря ему в Минюсте все-таки возились с документами христианских демократов: “…...в Европе очень развито...” А если в Европе “не развито” или “развито”, но не “очень”? Скажем, не развито русское движение, отсутствуют русские партии. Что же, если исходить из логики г-на Сидоренко, и нам в России их регистрировать не позволено...
Боюсь, пророчество газеты “Завтра” о том, что после принятия закона об экстремизме в тюрьму можно будет “посадить любого, кто вместо слова “россиянин” произнесет слово “русский” (“Завтра”, № 18, 2002), сбудется даже более буквально, чем, возможно, думали ее издатели.
Это предположение крепнет при знакомстве со спешно изданной книгой некоего Вячеслава Лихачева “Нацизм в России” (М., 2002). Издание конъюнктурное, но и м е н н о п о т о м у оно позволяет судить о т е н д е н ц и я х в толковании слов “экстремизм” и “нацизм”. Под эти определения, а вернее сказать, под статью УК автор стремится подвести как можно больше политических групп и течений: “...Национал-социализм, фашизм, черносотенство и политизированное неоязычество”. Но этого ему мало! Не только политгруппы, но и идейные течения (даже н а с т р о е н и я!), к примеру “православный сталинизм”, покрываются термином “нацизм”. А в заключение (как в этом контексте начинает опасно вибрировать второй смысл слова!) в проскрипционный список попадает и п а т р и о- т и з м. Вот он, логический финал кампании по борьбе с экстремизмом: п а т р и о т и з м о б ъ я в л е н п р е с т у п л е н и е м! Правда, Лихачев пишет о “радикальных патриотах”, но если уж он в нацисты зачисляет всех без разбора, то в радикалы и вовсе любого заметёт...
Видимо, сообразив (а может, где надо подсказали), что подобная “широта” захвата лишает саму работу предмета изучения, Лихачев спешит оговориться: “...Чтобы заранее пресечь (ну конечно, п р е с е ч ь! — чрезвычайные законы воскрешают и соответствующие выражения. — А. К. ) возможные и иногда оправданные (так!) возражения, мы вынуждены оговориться, что термин “нацизм” мы употребляем в самом общем смысле...”
П р о т и в к о г о направлен “общий смысл” подобных работ, а заодно и новоявленного закона, понять нетрудно. Это и дало мне основание назвать главу “Закон о противодействии России”. А вот чьи интересы он призван защищать, определить сложнее.
Может показаться, что этот закон дает преимущества кавказским — и шире — мусульманским — народам. В б ы т о в о м плане, безусловно, так. Если кавказец пристанет к вашей девушке — это мелкое хулиганство, с которым ни один милиционер возиться не станет. Но если вы мощной дланью покараете развратника, то это уже “погром”, “экстремизм” и чуть ли не “насильственное изменение основ конституционного строя”...
Однако на г о с у д а р с т в е н н о м уровне кавказцы и мусульмане в целом, мне кажется, выигрывают мало. Здесь определяющими остаются с т р а т е г и- ч е с к и е инициативы. Внутриполитические — прежде всего война в Чечне. И внешнеполитические — солидарность с антиисламской политикой США, фактическая поддержка Израиля в столкновении с палестинцами и арабским миром (демарш главы СФ Миронова во время визита в Иерусалим лишь высветил и без того очевидные — глубоко ошибочные, на мой взгляд! — приоритеты), обострение отношений с ключевой державой Закавказья — Грузией и т. д. и т. п.
Вряд ли подобные акции свидетельствуют о большой любви нынешнего руководства РФ к аборигенам Кавказа и Ближнего Востока. Да и эти народы, скорее всего, не испытывают особой симпатии к российскому президенту. Кто-то не может простить ему изменение вектора политики Москвы на Востоке, кто-то — призыва “мочить в сортире”, равно как и того обстоятельства, что как п о л и т и ч е с к а я фигура Путин неразрывно связан со второй чеченской войной. Иные (их немало) до сих пор живут под властью провозглашенного еще Джохаром Дудаевым лозунга: “...Логово зла и насилия над народами — Москва” (газета “Кавказ”. 1.08 1991).
К тому же мусульманские круги в России прекрасно понимают: несмотря на то, что сегодня острие закона об экстремизме направлено против русских, завтра оно может быть повернуто против них. Думаю, именно поэтому шейх Фарид Асадуллин, заместитель председателя Духовного управления мусульман Европейской части России, очень сдержанно оценил новый закон (“Независимая газета”. 19.06.2002).
Тогда к о м у выгодно?
В мини-форуме, устроенном “НГ”, выступили еще два участника — директор Института государственно-конфессиональных отношений и права Игорь Понкин и раввин Зиновий Коган, председатель Конгресса еврейских религиозных организаций и объединений России. Понкин резко осудил законопроект: “Введение понятия “нетерпимость” в круг уголовно наказуемых деяний является фактическим запретом на свободу слова и насильственным навязыванием обществу абстрактной “терпимости”... Напротив, раввин, единственный из участников, горячо поддержал закон: “Сегодня в России мы наблюдаем вспышку насилия, захватившую общество... Поэтому нам, безусловно, необходим специальный антиэкстремистский закон”.
Ну наконец мы подошли к “роковому вопросу”. Как же — говорить о национальных проблемах в России и не затронуть еврейскую. До последнего удерживался: главным образом потому, что на эту тему столько сказано! Прежде всего самими евреями — Радзиховским, Тополем, Нудельманом. Например: “Впервые за тысячу лет с момента поселения евреев в России мы получили реальную власть в этой стране” (Э. Тополь. “АиФ”, № 38, 1998).
Ни один Гиви или Ахмед так не скажет, несмотря на всю свою фанаберию. Не вправе так сказать! Достаточно просмотреть список самых богатых людей в России, опубликованный в журнале “Форбс”, чтобы понять — почему. И убедиться — Тополь прав. Судите сами: самое крупное состояние в стране у хозяина нефтяной компании “Юкос” Михаила Ходорковского (3,7 млрд долларов). Чуть отстал “начальник Чукотки” Роман Абрамович (3 млрд). За ним пристроился банкир Михаил Фридман (2,2 млрд). Замыкает список владелец “Русского алюминия” Олег Дерипаска (1,1 млрд).