Шрифт:
И все-таки мы защищаем. Мы не развалили систему ЖКХ. У нас нет этого дикого воровства последних копеек у людей. Mы все просчитали: 50 процентов платит население, а 50 компенсируем из бюджета. И даже это тяжело для людей — я почувствовал и категорически запретил правительству повышать тарифы. Надо наводить порядок, сокращать затраты. Не надо бросаться все ломать под видом реформы, все разворовывать, а потом заставлять буржуйки в квартирах ставить. Это ведь надо придумать: в такой стране, как Россия — всего 150 миллионов населения, — люди страдают от холода и голода!
Вы правильно ставите вопрос — не получится ли при объединении так, что ваши российские беды перекинутся на нас? Не получится! Народ доверчивый, простодушный, может быть, как Вы сказали. Но есть же руководители.
На последней встрече в Сочи я сказал Владимиру Владимировичу: а я ведь не со всей вашей политикой согласен. Назвал ему то, о чем мы с вами тут говорили. Он думал-думал и говорит: да, если ты не согласен, то вряд ли я смогу затянуть тебя в лоно этой политики. Да нет, отвечаю, дело не в том, что, если я что-то не приемлю, нам не надо думать о Союзе. Все равно жизнь заставляет двигаться в этом направлении: мир так развивается. Но я не хочу идти в рынок, ломая всё и вся. Я провожу политику социальной защиты нашего населения. Но прессингую его: люди должны сами себя обеспечивать, это факт. Конкурировать должны. В рынке я выбираю это: конкуренцию, раскрепощение человека. И одновременно надо поддержать слабого, дать по рукам нечестным дельцам — если по тебе тюрьма плачет, так и иди в тюрьму.
Мы развиваемся в том же направлении, что и Россия, но не так тактически. Не надо думать, что если мы отвергаем концепцию олигархического рынка, бандюганов этих, то мы отказываемся от Союза. У нас могут быть совершенно разные системы, но есть гораздо больше того, что нас объединяет. И не только в истории, но и с точки зрения нынешних интересов Беларуси и России.
Александр КАЗИНЦЕВ: Противники Союза говорят: как могут сосуществовать две совершенно разные экономические системы. Между тем опыт такого сосуществования имеется — и весьма успешный! Китай и Гонконг. Причем одна система не отменяет, а дополняет, усиливает другую.
A. Л.: Правильно! А возьмите Францию. Там половина предприятий государственные, в том числе ключевые, от которых зависит жизнь экономики. И живут во Франции, поверьте, не хуже, чем в России. А что касается совмещения экономических систем, то — я уже говорил об этом вашим руководителям — возьмите лучшее, что есть в Беларуси, и свою систему, пока не поздно, подрегулируйте, чтобы она была человеческой.
Проблема на самом деле надуманная. Зачем что-то с чем-то совмещать? Мы должны предоставить свободу перемещения продукта, созданного как на государственных, так и на частных предприятиях. Если на российском рынке востребован наш трактор, купите его. Не нравится — купите американский. Но сегодня же берут наш, созданный на МТЗ — государственном предприятии.
Затевают разговор о совмещении, чтобы сломать нашу экономическую систему, подмять под себя и захватить. Что, средств не хватает вашим кланам? Хватает. Но наши предприятия, наша страна находятся на стратегически выгодном направлении. Весь ваш ресурс в валютные страны идет через нас. А тут чистая, прозрачная Беларусь. Не очень-то им хочется иметь дело с этой чистотой и прозрачностью. И есть желание — захватить! Тут-то и возникают рассуждения: несовместимые системы, надо приватизировать, все поделить... Говорят — отдайте Белтрансгаз Газпрому. Я спрашиваю Путина: зачем? Мы что, где-то задержали прокачку вашего газа, разворовали его — как в некоторых республиках, не обеспечиваем ваши интересы в Европе? Что, наши предприятия плохо работают на Россию? — Да нет, лучше, чем наши в России на себя работают! — Я спрашиваю: а зачем же тогда ломать?
A. K.: Александр Григорьевич, Вы привели справедливые слова Геннадия Зюганова о том, как экономически выгоден России Союз с Беларусью. Но главное не измерить ни в рублях, ни в долларах. Беларусь — единственный союзник России. И поверьте, миллионы русских людей как личное оскорбление воспринимают, когда наш Союз оплевывают, пытаются разрушать московские политики и средства массовой информации. Но теперь эти силы действуют хитрее. С одной стороны, отталкивают Беларусь, с другой — говорят нам, патриотам: да Лукашенко-то на Запад уходит. И тут же, торжествуя: Запад не принимает его! Существует масса домыслов на этот счет. А как на самом деле развиваются отношения Беларуси с Западом?
A. Л.: Скажу откровенно, неважно. По причине наших хороших отношений с Российской Федерацией. Если меня на Западе и не жалуют, то потому, что Лукашенко слишком уж ориентирован на Россию.
Какие доказательства моей “прозападной” политики могут предъявить мои оппоненты? Возьмите любой факт. Ирак. Я бы мог просто промолчать, и Ирак понял бы меня. Там знают мою политику и поняли бы, что я просто не хочу злить Америку. Но я не промолчал! Я что, в фарватере западной политики пошел? У нас позиция с Россией совпала. Больше того скажу — у нас она радикальнее.
С другой стороны, я абсолютно откровенно говорю: геополитическая ситуация такова, что мы не можем лететь на одном крыле. Мы просто погибнем! Мы не можем быть безоглядно ориентированы на нашего соседа и брата. Находясь в центре Европы, гранича с НАТО и Евросоюзом, мы должны устанавливать нормальные отношения с ними. Там, где наши интересы совпадают. И с американцами в том числе. Это сверхдержава! Осуждая их конкретные действия, мы не можем не считаться со Штатами. От них слишком многое зависит. Мы должны выстраивать с ними отношения. Но не в ущерб нашим интересам.