— Береги себя! Я буду тебя ждать! — и убежала.

А я стоял и смотрел ей вслед. Впрочем, недолго.

Вскоре на меня налетел Коля.

— Давай прощаться, что ли, — сказал он.

— Прощаться не будем, — улыбнулся я. — Встретимся еще!

И мы обнялись. По-дружески, как двое мужчин, которым довелось многое пережить вместе. Это в будущем все пошлят, а сейчас… Сейчас это было выражением дружеской любви и уважения.

— Конечно встретимся! — хлопнув меня по спине, Коля отошел на шаг. — Держись, Найденов. Не рискуй по-глупому.

— И тебе того же, Коля. Мы с тобой еще на развалинах Берлина водку пить будем.

— Договорились, — подмигнул тот. — С тебя бутылка!

— Да хоть ящик! — рассмеялся я. — Ладно, давай иди к своим бойцам. Вон уже колонна строится.

Крепко пожав мне на прощание руку, Коля убежал. Я огляделся – вокруг гурьбой стояли бойцы, с которыми мне предстояло идти к Гоще. Чуть в сторонке о чем-то тихо разговаривали командир с Митрофанычем. А в десятке метров от нас в походном строю стоял остальной отряд, бодрый и готовый выполнить задачу. Ну вот и все. Расходимся. Как в той песне? «Дан приказ ему на запад. Мне – в другую сторону…»

— «…Уходили комсомольцы, — промурлыкал под нос я, — на Гражданскую войну…»

В конце колонны, возле телеги с ранеными, я заметил Олю. Девушка делала вид, что что-то поправляет у одного из лежащих в телеге бойцов. Почему делала вид? Потому что в этот момент она смотрела на меня. Очень грустно смотрела. Я улыбнулся и помахал ей рукой. Кричать ничего не стал – многое, конечно, не было сказано, но все, что можно сказать не наедине, мы уже друг другу сказали. А остальное… скажем. Обязательно скажем, когда встретимся вновь.

Майор пожал руку Митрофанычу и прошел в голову колонны. Мы все стояли и смотрели вслед удаляющимся товарищам. Вскоре хвост колонны скрылся за деревьями, а потом стих и шорох сотен ног. Постояв еще немного, партизаны начали расходиться по своим делам.

— Ну, командир, — я подошел к Митрофанычу, — что теперь делать будем?

— А шо делать? — старик казался полностью погруженным в процесс свертывания очередной самокрутки. — Задание выполнять будем.

— Будем, — согласился я. — Я вот думаю, что не стоит нам затягивать с выходом. Лучше всего было бы выйти сегодня-завтра да разведать хорошо, что там у наших мостов творится.

— И то верно. Времени у нас неделя – чего сидеть и мхом обрастать? Давай завтра и выйдем.

— Тогда я пошел готовиться?

— Иди, Лексей, — Митрофаныч справился наконец с самокруткой и выпустил густой клуб дыма. — Только вечером зайди. Командир мне карту выделил – посмотрим, что да как.

Я кликнул своих подрывников.

— Завтра утром выходим, — объявил я, когда все мои бойцы собрались. — Всем распределить груз, проверить снаряжение, и чтобы к рассвету были готовы. Выполнять!

Лишних вопросов никто не задавал. Как только я закончил, все разбежались по делам. Остаток дня я занимался подготовкой. Проверил и перепроверил свое снаряжение, почистил оружие, проверил снаряжение своих бойцов и внимательно следил за распределением груза. Здесь я столкнулся с проблемой – когда рассчитывали груз взрывчатки на каждого бойца, мы совершенно упустили из виду, что кроме взрывчатки придется нести еще другие припасы – еду, патроны и прочее, оставленное нам со склада Горбунова. В итоге у каждого из двадцати бойцов, не занятых в разведке и охранении, за плечами только казенного имущества висело более пятнадцати килограммов. Не обделил я и себя, взяв груз наравне с остальными бойцами. За всеми этими хлопотами незаметно наступил вечер. Вырвать хоть часик для сна, как я надеялся, у меня не получилось. Когда большинство вопросов было решено, солнце уже прошло большую часть пути к закату и пора было идти к Митрофанычу.

— Лексей, а я уж собрался тебя искать, — когда я подошел, Митрофаныч достал из-за пазухи сложенный лист карты. — Вот смотри, шо я думаю. Пока будем вести разведку, остановимся вот в этом лесу у Чудницы.

Мне этот расклад не особо понравился. Если идти на дело из леса, в котором предлагал расположиться Митрофаныч, то придется или идти к мосту через село, или переправляться через реку, на другом берегу которой возле моста ничего по карте не было. Эту мысль я и высказал.

— А ты шо предлагаешь? — спросил в ответ на мои мысли вслух Митрофаныч.

Я вновь принялся изучать карту и вскоре понял, что других вариантов нет. Не сидеть же нам в самом деле целый день в открытом поле!

— Придется переправляться через реку, — вздохнул я. — Если через село пойдем, собаки могут выдать. А как вообще пойдем?

— Бес его знает! — на этот раз пришла очередь Митрофаныча вздыхать. — Цельный день смотрю. Ежели идти туда, где лес больше всего на юг выдается, то по пути хуторов много проходить будем. Кто-то, да заметит. Ежели крюк делать, шоб хутора обойти, — бог знает сколько верст намотаем лишних…