Ромыч покривился приказному тону Павла, но возражать не стал. Коротко посовещался с Капканом по АйПи-фону и отдал приказ разгружать.

С гудением задняя часть фуры принялась опускаться, превращаясь в пологую аппарель, и глаза Матвеева полезли на лоб. Конечно, он предполагал уровень финансовой и материальной оснащенности отряда Капканова, но того, что находилось в недрах грузовика, угадать не смог.

Одна за другой из душного жерла контейнера на сухую траву съехали три электромобиля – темно-серые, обтекаемые, по вместимости не уступающие обычным боевым джипам братвы. Леша с интересом наблюдал за машинами, обнаруживая особенности конструкций, никогда ранее не виденных им в реальной жизни. Смутная догадка шевельнулась в сознании, но так и не сформировалась в озарение, и он лишь кружил вокруг обтекаемых болидов, с любопытством рассматривая знаки на капотах – поделенный на четыре сектора сине-белый круг.

А затем Павел принялся воплощать в жизнь свой план, и Матвеев был вынужден последовать за остальными – на разогретую трассу, ведущую из Новосибирска в Омск, прямую, как выстрел из рельсового ружья.

Когда до ориентировочного времени прибытия Константина оставалось не более четверти часа, черные пыльные джипы были подняты на дорогу. Поставлены нос к носу, перегораживая проезд. Перед машинами, поблескивая свежей смазкой, расстелилась широкая полоса железных шипов. Фура, неуклюже подкатившая к насыпи, смотрела на шоссе сбоку, будто длинная собака, готовая перепрыгнуть барьер. За рулем грузовика сидел сам Санек, личный водитель вожака.

– Твои люди не должны прятаться за баррикадой, – наставлял Покрышкин, и Ромыч внимательно слушал, потирая смазанную кремом лысину. – Пусть лягут вдоль дороги тут и тут. – Павел чертил прутиком в пыли. – Это не даст им возможности палить друг в друга. Огонь сосредоточить по колесам и бакам. Тяжелая артиллерия отработает по машинам сопровождения…

В который раз Алексей слышал, как в рядах бандитов раздаются недовольные голоса – бойцы хотели взять на операцию хоть одного боевого робота, совершенно не понимая кроющейся за этим опасности. Павел это ворчание упорно игнорировал, ничего не говорил и лысый вожак.

– А может быть, – неуверенно встрял в беседу Леша, невольно вспоминая лесть Максима, – лишние машины тоже в баррикаду подогнать? Будет четкий заслон, никакой фуре не прорваться… Чтобы надежнее было…

На него посмотрели, как на умалишенного, и он мигом умолк, проклиная себя за храбрость. Убедившись, что больше толковых мыслей никто озвучить не желает, командиры продолжили обсуждение.

– Замыкающая машина должна подпереть коробку, когда они увязнут в джипах. – Дальше чертил Покрышкин в пыли. – Но близко пусть не подходят. Уверен, что фургон бронирован, так что снаружи нам его не взять – единственная надежда на остановку и штурм.

– Сам-то пойдешь? – вдруг с легкой насмешкой спросил Ромыч, прерывая. Замер в ожидании, чуть ухмыляясь, и Леша удивился, как его шеф сдержался, чтобы не выбить бандиту передние зубы.

– Пойду, – просто ответил тот, блеснув стеклами очков – глаз не разобрать. И тут же обернулся, обращаясь к напарнику: – Лешка, дуй к машинам. – Он дернул подбородком в сторону свинцовых болидов, стайкой греющихся на солнце.

– А может?..

– Это приказ, – больше не глядя на парня, отрезал Покрышкин, и Матвеев устало поплелся прочь с насыпи.

В спину смотрели бойцы, но Леше было плевать на их презрительные многозначительные взгляды. Ему было горько за происходящее, обидно за дурацкое предложение выставить резервные машины в кордон и очень жарко.

Стрелки Ромыча один за другим залегали вдоль дороги, обмениваясь шуточками и дурачась. Солнечный день, в котором многие погибли и многим это только предстояло, набирал свою силу.

– Готовимся! – Теперь мягкий голос Покрышкина был слышен всем – каждый без исключения боец отряда вставил в ухо передатчик, работающий на зашифрованной Максимом волне. – Объект в зоне видимости.

Матвеев глубоко вздохнул, втягивая в легкие вкус пыли, солнца и травы. Минута, которой они с таким напряжением ожидали, неумолимо приближалась. Максим что-то сказал про оставшуюся дистанцию, но на этот раз Леша не расслышал – и от волнения, и от того, что теперь собственными глазами видел приближающийся автокараван.

Ехали быстро, наплевав на ограничения скорости и разбитое непогодой полотно трассы. Впереди шли две машины – вместительные полноприводные электромобили, подозрительно напоминающие машины людей Ромыча. Черные, угловатые, они катились перед фурой одна за другой, не разрывая дистанцию и не меняя скорости даже на самых ощутимых буграх и выбоинах. Третья машина пристроилась сзади, несясь в хвосте грузовика, будто тень. Фургон для ученых – передвижной и неуютный дом на колесах, плелся позади, – казалось, его судьба телохранителям Бога глубоко безразлична.

А личный транспорт безумца больше походил на космический корабль, чем на обычную грузовую машину. Матвеев даже невольно присвистнул, с прищуром наблюдая, как солнышко играет на никелированных трубках охладительных систем, радиаторе гелиодвигателя и просторном контейнере, не имеющем ничего общего с обычными длинномерами, как, например, транспорт Капканова. Казалось, что над созданием фуры трудились не только инженеры и программисты, но и изрядное число дизайнеров, удовлетворявших тщеславие Константина. И это, с точки зрения Бескровного, называется незаметным перемещением по дорогам страны?