— Фатти, ты их хоть считаешь? — ужаснулся Пип, передавая ему блюдо. — Ты уже и так съел три, а они, знаешь ли, не дешевые. Даже твоих рождественских денег не хватит надолго, если ты будешь вот так опустошать блюда с миндальными пирожными.

— Возьми себе мороженого, Пип, и перестань подсчитывать, сколько пирожных я съел, — отмахнулся Фатти. — А ты, Бетси, разве не хочешь мороженого? Тебе лучше как следует подкрепиться, потому что именно тебя я собираюсь заставить тащить горшок с цветком к старому мистеру Гримблу!

— О нет! — воскликнула Бетси. — Почему это не может сделать кто-нибудь еще?

— Потому что твоя очаровательная улыбка, Бетси, растопит лед даже в зачерствевшем сердце самого свирепого из старших садовников! — галантно ответил Фатти.

— Ты льстив, Фатти! — рассмеялась Бетси. — Ладно, сделаю это для тебя. Пожалуй, мы с Дэйзи сходим за цветком, пока вы тут заканчиваете подкрепляться. В меня больше ни кусочка не влезет.

— Сходите, конечно. Вот деньги. — Фатти полез за кошельком, но Дэйзи его остановила.

— Как ни странно, у меня тоже кое-что осталось от рождественских подарков, — сказала она. — Пойдем, Бетси, ну их, этих обжор!

Вскоре они вернулись с небольшим горшком в руках; ребята и Бастер, совершенно ублаготворенные, как раз собирались покидать молочную.

— Пожалуйста, мистер Гримбл, — пропела Бетси, с умильной улыбкой глядя на Фатти. — Не могли бы вы сказать нам, что это за растение? — Отлично, Бетси! — рассмеялся Фатти. — Но помни, с твоей подачи и для нас должны найтись роли в этом спектакле, иначе я не смогу задавать вопросы!

И они на велосипедах отправились к Бёрлинг-Мидоуз. «Примроуз-Корт» оказался небольшим домиком, который стоял несколько особняком посреди очаровательного садика. Ни один сорняк не пробивался ни на ровно подстриженной лужайке, ни на клумбах. Живые изгороди были аккуратно подстрижены. Под деревьями поднимали свои белые головки первые подснежники, рядом красовались своими зелеными оборочками желтые акониты.

— Должно быть, тот человек, что пилит дрова в глубине садика, и есть старик Гримбл, — предположил Фатти, показывая на крепкого старика в поношенной шляпе, синем фартуке старшего садовника и плисовых штанах. — Давайте обойдем вокруг и заговорим с ним через изгородь.

Ребята прошли по боковой тропке на поле. Прилегавшее сзади к садику Гримбла. Бетси начала первая:

— Простите, пожалуйста, не вы ли мистер Гримбл?

— Ну, я, — проворчал старик, подняв взгляд на Бетси. — А вам чего?

— Извините, пожалуйста, не могли бы вы сказать нам, что это за растение? — Бетси, улыбнувшись самой очаровательной из своих улыбок, подняла горшок. — У него такие хорошенькие листочки, и мне так хочется знать его название. Вы ведь знаете названия всех растений, правда, мистер Гримбл?

Гримбл просто просиял, глядя на нее.

— Верно, мисс, мало найдется таких, чтоб я не знал. Это растеньице — молодой колеус. Но лучше б вам унести его домой и держать в тепле, он холодного воздуха не любит.

— А вы когда-нибудь выращивали колеусы? — продолжала Бетси.

— Еще бы! Тысячи! — ответил старый Гримбл. — Когда я работал в старом «Фиэлин-Холле» — много лет я был там старшим садовником — так всегда в одной из теплиц уголочек отводили под колеусы. Очень милые цветочки, разноцветные, с узорчатыми листиками…

— Слышишь, Фатти, мистер Гримбл работал в «Фиэлин-Холле»! — позвала Бетси, стремясь вовлечь в разговор остальных. — Помнишь, это тот дом, что мы видели утром? Ну, где живет та милая старушка, для мужа которой мы ездили за лекарством!

Фатти, довольный хитростью Бетси, подошел поближе, а за ним и остальные ребята, которым ее небольшой спектакль доставил немало удовольствия.

— Доброе утро, — вежливо поздоровался Фатти. — Да, мы действительно были сегодня в «Фиэлин-Холле» и даже побродили немного вокруг дома. Правду сказать, от сада там мало что осталось.

— Э, и не говорите, — грустно закивал Гримбл. — Я работал тем много лет, молодой человек, там и по службе продвинулся — дослужился до старшего садовника. Если бы вы видели мои розы — вот было загляденье, мой розарий… Я теперь и не хожу той дорогой — горе одно смотреть, как запустили мой прежний сад.

— А дом теперь весь зарос плющом, — вставил словечко Пип. — Даже трубы от него позеленели. Плющ на нем и в ваше время рос, мистер Гримбл?

— Да, конечно, но не так густо, как сейчас, — ответил мистер Гримбл. — Этот плющ еще отец мой посадил. Дом, знаете ли, тогда и назывался по-другому — «Плющом» как раз и звался.