Белый, оторвавшийся от своих, бросился в кусты, с хрустом ломая и отбрасывая ветви, Корди поднялся из зарослей за спиной пришельца, перехватил вооруженную руку, вывернул и ударил сапогом. Солдат взвыл от боли и упал. Звякнула кольчуга. Корди замахнулся, но успел сообразить, что так доспехов не пробить, и, изменив направление удара, пронзил отнятым мечом ногу. Стон белого перешел в вой. Корди отпихнул раненого и развернулся навстречу троим, бегущим от построек. Первый взмахнул мечом, Корди пригнулся, бросаясь навстречу, пропустил чужой клинок над собой и ударил плечом в живот следующего. Солдат отлетел в сторону, а тот, что бежал последним, не успел сообразить, что происходит. Юноша вырос перед ним и без замаха ударил острием в глаз, резко вырвал оружие и, разворачиваясь, широко рубанул. Он не ошибся в противнике — ему противостояли отличные воины, и удар Корди парировал выпад орденского бойца. Тот не ожидал, что Корди успеет отбить оружие, и пошатнулся.

Юноша не стал продолжать и бросился за дерево. Теперь против него было двое, да еще тот, которому он проткнул ногу. Раненый пополз к дому, а его приятели, что стояли на ногах, неспешно двинулись туда, где прятался Корди. Они не торопились и держались рядом — хотели драться вместе. Корди снова отступил, неловко нащупывая левой рукой длинный нож на поясе. Перед ним мелькали чужие клинки, посыпались отсеченные ветки, юноша пятился, потом метнулся в сторону. Солдат, который был ближе, встретился взглядом с юношей и замер. Корди знал, что его взгляд тяжело вынести, — старик частенько просил не глядеть в глаза… Теперь юноша был готов и атаковал, отбросил клинком оружие противника, прыгнул навстречу — удачно, нож вошел в горло орденскому воину. Корди развернулся навстречу последнему — этого он не боялся, последний солдат двигался медленно, он не успевал за юношей, к тому же бой в лесу — вовсе не то, что на ровной площадке. Воин в белом то и дело спотыкался о корни, ему мешали густые ветки… Корди осталось лишь дождаться, пока неуклюжий противник потеряет равновесие…

Потом добил раненого, снял пояс с ножнами — меч этого солдата показался юноше подходящим.

— Парень, это ты? — с натугой прохрипел изнутри знакомый голос. Знакомый и незнакомый. Искра зла, тлеющая в теле отшельника, тоже ощущалась иначе, необычно.

— Да, я.

— Входи, я здесь один…

Несмотря на приглашение, Корди толкнул дверь и сперва разглядел на полу мертвого охотника — тот истек кровью, пока шел бой. Только потом юноша вошел и увидел окровавленный кусок мяса, который прежде был стариком.

Юноша рухнул на колени и склонился над искалеченным телом.

— Что мне сделать? Говори скорей, как я могу помочь?

Калека раскрыл рот и шумно выдохнул — похоже, он истратил последние силы, когда звал воспитанника. Теперь он старался восстановить дыхание — и ему никак не удавалось произнести хотя бы слово. Корди протянул руку… отдернул.

— Чем я могу помочь? — повторил юноша. — И кто это сделал?

Старик отдышался и смог наконец выдавить из себя:

— Помоги… помоги уйти. Сделай.

— Но…

— Мне очень больно, — теперь умирающий говорил тихо, но отчетливо. — Жить я не могу, мне очень больно жить. Ты помнишь, где тайник? С камнями?

— Да, я помню.

— Возьми. Собери, что пригодится в дороге, потому что сюда ты уже не вернешься. Тебя ждет долгий путь. Пройди его. Я не смог, у тебя получится.

— Да, я пройду путь. Но кто это сделал с тобой?

— Добрый Хагней, так его зовут. Он бесполезен… почти.

— Я найду его.

— Ты красивый, Корди… у нас с твоим отцом вышло неплохо, мы создали тебя вместе. Я научил тебя всему, ты сумеешь то, что не удалось мне. Давай.

Корди поднял нож.

— Не можешь? Просто представь, как мне больно… и… давай. Корди, ты помнишь, как мы встретились? Я сказал, что когда-нибудь ты убьешь меня. Это было предопределено. Так что делай, да не тяни. Чем дольше ты колеблешься, тем трудней будет после. Давай, мой мальчик… мой малыш.

Старик улыбнулся, и по застывшей кровавой маске на его лице побежали трещинки. Корди поднял нож и быстро ударил. Ничего не изменилось, улыбка старика осталась прежней. Юноша выдернул нож и отложил. Теперь медлить было нельзя. Корди поднял ладонь над мертвецом и внятно произнес:

— Отдай мне свое зло!

Говорить вслух — необязательно. Это что-то вроде ритуала, слова не помогают и ничего не значат, но смысл они передают верно. Корди мысленно потянулся к остывающему телу и почувствовал, как навстречу льется поток зла, накопленный старцем. Так мало — за долгую жизнь! Старый отшельник был неудачлив, но, быть может, именно в этом заключалась его миссия — спасти и воспитать Корди? Юноша силен, ловок, он унаследовал способности отца. У него в самом деле больше шансов пройти путь до конца, исполнить все, что оказалось не под силу старику. Вот и сейчас — Корди ощущал, как тонка струйка, перетекающая в него из мертвого тела, по сравнению с тем, что творится в его собственной душе.

Запасы старика были ничтожны, Корди уже сейчас обладал куда большей силой… но выпил до конца. Поступить иначе — означало оскорбить память ушедшего. Старик прилежно копил для него, делал все, что мог, делал, насколько хватало сил в искалеченном теле. И Корди терпеливо дождался, пока к нему перетечет все, до самой последней, крошечной капли, до самого тихого отголоска, до самого легкого дыхания…

Потом накрыл останки белым плащом, отошел в дальний угол и стал копать. Нож воткнулся в доску, Корди принялся расширять яму. На его памяти старик единственный раз взял из тайника самый маленький камешек — когда собрался покупать лошадь. Он говорил, что нужно непременно хорошего, породистого коня, чтобы Корди научился как следует.