— Вы уже устали, фрекен Эмберли? Как странно! Когда я была молодой, то могла танцевать всю ночь напролет.

Да, я устала и прежде всего от Эмили и ее чувства превосходства. Каким несносным созданием оказалась эта старушка!

— Молодая леди еще не пришла в себя после несчастного случая, Эмили. Разве ты забыла? Твоя память стала ухудшаться?

— Не беспокойся о моей памяти, Сибилла. Я бы даже выпила еще один бокал шампанского, если бы кто-нибудь его предложил. Куда подевались все слуги?

Мои глаза остановились на картине, висящей на стене над седыми головками старушек. Она изображала батальную сцену. Победитель стоял над поверженным мертвым врагом с гордо поднятой белокурой головой.

Старушки продолжали обмениваться вежливо злыми репликами, явно получая от этого удовольствие. Я же поняла, что не могу чувствовать себя спокойно. Закрыв глаза, я сразу же увидела озеро. Отто сказал, что бросил мелкую рыбу назад… Но была ли она живой?

Тиму это будет интересно. Он скажет мне: "Какого черта ты сидела у камина, когда все самое интересное происходило снаружи?"

Но я ничего не хотела знать. И поэтому не понимала, что заставило меня в эту минуту все же выйти из дома и направиться к озеру, даже не накинув на плечи шаль. Снаружи было холодно и темно. Я с трудом нашла знакомую тропинку, которая летом вела к гнезду лебедей. Сейчас лебеди улетели, и только ветер шелестел в камышах, освещенных тусклым светом луны. Недалеко от берега качалась лодка. Один человек удерживал ее в равновесии, а двое других перегнулись через борт, пытаясь достать что-то из воды.

Слышалось их ворчание, отдельные реплики на гортанном датском языке и плеск воды. Мои высокие каблуки увязали в песке, подол платья испачкался грязью, как и куртка Отто. И еще я ужасно замерзла. Но мне не пришлось стоять там долго, потому что через минуту раздалось громкое восклицание одного из мужчин, что-то подняли из воды и, перевалив через борт, уложили на дно лодки.

Я почувствовала внезапную слабость. Мне захотелось убежать, но ноги меня не слушались. Лодка направилась к берегу со своим страшным грузом. Я с ужасом ждала, что увижу голову Отто со светлыми волосами, потемневшими от воды.

— Луиза, что ты тут делаешь? Немедленно возвращайся в дом, — раздался голос Эрика.

Одним из трех мужчин в лодке оказался он. Я никогда не слышала, чтобы он говорил таким мрачным тоном.

Но как я могла повиноваться ему, если была не в силах ни говорить, ни двигаться с места?

Лодка причалила к берегу. Все трое вылезли из нее, оставив длинный мокрый сверток лежать на дне. Эрик о чем-то спросил своих спутников, и они отрицательно покачали головами. Тогда он снова повернулся ко мне. Его лицо казалось серым и хмурым в тусклом лунном свете.

— Это рыбка Отто, — догадалась я. — Он мертв?

— Уже несколько часов. Я отведу тебя в дом. Если ты не хочешь никому попадаться на глаза, можно пройти через боковую дверь. Позвони Бригитте, и она принесет тебе выпить чего-нибудь горячего.

— А ты? — Я чувствовала его мокрую руку на своей талии,

— Я приду позже.

— Не имеет смысла искать Отто, потому что я предупредила его.

— Что ты сделала?!

— Сказала ему, что ведутся поиски.

— Ты сошла с ума! Ты дала ему шанс сбежать.

— Знаю. — Мне хотелось плакать, но я не могла. — Я должна была так поступить, Эрик. Не забывай, я согласилась стать женой этого человека, искренне веря, что люблю его, а он — меня… Такое трудно забыть.

— А ты думаешь мне легко охотиться на собственного брата?

— Тогда дай ему время… До утра.

— Он виноват в смерти не только двоих лидеров Сопротивления, которых расстреляло гестапо, но и этого… в озере.

Я слабо кивнула и спросила:

— Где он может прятаться на Самсё?

— Вероятно, в лесу. Но остров слишком маленький, чтобы долго скрываться здесь.

— Тогда, пожалуйста, Эрик, пока не ищи его слишком усердно.

Его рука, обвившаяся вокруг моей талии, казалась ледяной. И когда он повернул меня лицом к себе, его губы, коснувшиеся моих, тоже были ледяными. Но потом они согрелись.

— Я поцеловал тебя за твое нежное сердце, — сказал он. — Ты сможешь заснуть?