Он знал – какого. Он зацепился. Он почти год цеплялся за Институт Магических Феноменов, за туманное обещание – может быть, получится, может быть, он вернется нормальным к нормальной жизни с Кристей… А теперь вот зацепился за эту женщину, одной фразой стянувшей его с перил балкона. Как будто она может что-то изменить!

Он просто боится умирать – вот и все.

Глеб все-таки заснул. И пожалел об этом.

…Руки и ноги выламывало, выкручивало. Само тело изгибалось под немыслимыми углами, словно стремилось вывернуться наизнанку, показать свое нутро, состоящее из клыков, когтей, черной шерсти… Зверь полувстал, полусполз с дивана, бесшумно скользнул к двери в спальню. Сомкнулись на круглой металлической ручке твердые когти, сжались, царапая филенку… Дверь открылась беззвучно. Ветер из раскрытого окна полоскал легкую полупрозрачную занавеску. Женщина лежала на кровати на животе, уткнувшись лицом в подушку. Простынь сбилась ей в ноги. На женщине не было даже ночнушки – одни узкие трусики в веселенькую зеленую полоску. Зверь замер в проеме двери, жадно втягивая подвижными ноздрями запах комнаты и запах женщины. Так близко. Горячая. Вкусная. Живая.

Глеб задушено вскрикнул и зверь, подстегнутый этим криком, бросился вперед…

Мила некоторое время тупо созерцала раскинувшееся на диване тело. Судя по некоторым анатомическим деталям тело было мужским. Из ее заспанного сознания постепенно всплывало: забитый холодильник… ямочка на щеке…

А. Глеб.

Мила кивнула себе и направилась было в ванную, но опять приостановилась. Как и на "постояльце" из одежды на ней наличествовали лишь трусы; наверное, следует все-таки одеться, не смущать мальчика. Он же, поди, не геронтофил…

Глеб сквозь ресницы наблюдал за задумчиво топчущейся на месте хозяйкой. Он, конечно, мог бы вообразить, что при виде его мужественного тела она впала в восхищенный ступор. Но Людмила наверняка просто забыла о его существовании. Как вчера: отвернулась к компу – и нет ее.

Зато из-за этой забывчивости он мог вдоволь ее сейчас рассматривать. Настолько вдоволь, что…

Что ему пришлось в конце концов перевернуться на живот. Вспугнутая его движением хозяйка упорхнула в спальню. И правильно. Целее будет.

Но… черт, на ней были трусики в зеленую веселую полоску!

Дежа вю, подумала Мила. Они опять завтракают вместе. Правда, завтрак сегодня пообильнее – из глебовских продуктов. Да и она не пытает парня сигаретным дымом. Мила поднапряглась, соображая, когда же она завтракала последний раз с мужчиной. Да-а-а, даже если сделать скидку на ее плохую память – уже очень давно. Ее мужчины, даже холостые, предпочитали ночевать у себя дома. Будем надеяться не из-за того, что она так оглушающе храпит… Во времена ее молодости это называлось "кинуть палку": прибежать, трахнуть, перекусить, выпить – и снова в бега. Интересно, как это теперь называется у них? Мила открыла рот – и закрыла. Напугаю еще парня, решит, что тетка его домогается…

– Как спала? – спросил Глеб, глядя в чашку с кофе.

– Как убитая!

Глеба аж передернуло. Входил он к ней в комнату или не входил? А если все-таки просто заглянул… то как же этот длинный прыжок, укус в затылок, бьющееся под ним горячее гладкое тело? Глеб быстро заглотил кофе. Это был кошмар, просто кошмар… Простой кошмар – его жизнь.

Оба вздрогнули от длинного звонка в дверь.

– Ни свет ни заря, несет же кого-то… – проворчала Людмила и пошлепала босыми ногами по коридору. Глеб машинально взглянул на часы, висевшие над плитой. Первый час "ни света ни зари". Быстро он перенял ее режим!

– Привет! – донесся до него бодрый мужской голос.

…И вам здрасьте, кисло подумала Мила.

Олег. Вроде бы все уже обговорили пару месяцев назад, но вот он, как ни в чем ни бывало: цветы, улыбка во весь рот, распахнутые руки. Мила отступила, чтобы избежать объятий, Олег принял это как приглашение войти.

– Знаю, что явился для тебя рановато, но вижу, ты уже встала…

– Зачем пришел?

– Соскучился, – просто объяснил Олег, помахивая у нее перед лицом букетом. – Может, возьмешь уже цветы? Завянут.

– Верни назад в цветочный, скажешь – девушка забраковала!

Олег великодушно простил ей этот выпад.

– Ну, Люсь, иди сюда, я так по тебе соскучился… Ну хватит уже психовать! Подулись и будет. Я дал тебе время перебеситься. Понимаю, ты натура тонкая, творческая, но всему же есть предел…

– Олег, – устало сказала она. – Мы давно все обсудили и обговорили. Не начинай опять.

Гость, как обычно, не слыша то, что он слышать не хочет, принюхался:

– Ох, как кофе-то пахнет! Напоишь?

– Нет.

– Почему? – удивился он, норовя разуться.

– Кофе кончился.

Оба обернулись на этот низкий голос.

Глеб стоял, упершись рукой в косяк кухонной двери. Мила мысленно ему зааплодировала: смотрелся парень агрессивно-хозяйски. Да и вообще… смотрелся. Рукава майки не скрывают крепких мышц, тело обманчиво расслаблено, взгляд исподлобья. Надо будет такую позу вставить куда-нибудь…

– Люся, что это еще за явление?!

– Мила, это кто?

Мила оскалилась.