Но дьяк не унимался. Сурово поджав тонкие губы, он продолжал упрямо шептать. Лицо Дмитрия все сильнее мрачнело.

С каждым новым взглядом, бросаемым царевичем в мою сторону, надежда выйти сухим из воды таяла все сильнее и сильнее, бесследно улетучиваясь, как сухой лед у торговки мороженым.

Маленький, совсем крохотный кусочек ледышечки еще оставался, но тут царевич, хотя и продолжал насмешливо кривить рот в ироничной ухмылке, заметил:

— О том я сам хочу от мнихов услышать. Про воевод спору нет — эти могли, уж больно недобро косились на меня, когда думали, что я на них не смотрю, но князь Феликс… А ну, пошли-ка вместе. — И направился к двери.

— А с ним-то что ж? — не понял Сутупов, оглянувшись на меня. — Покараулить бы не мешало.

— Сказываю же: оговор это, а боле ничего, — сердито отрезал царевич и, повернувшись в мою сторону, спокойно попросил: — Вишь, не получается нам ныне об Авиценне потолковати. Ну да ничего, ты покамест тута пожди меня, а я скоро…

Хлоп! Еще один знак, насколько взволнован царевич. Обычно он с таким треском дверь за собой не захлопывает, а тут…

Что касаемо меня, то Дмитрий был прав — никуда я отсюда не денусь. Более того — любая попытка бежать, помимо того что практически не имела ни малейшего шанса на успех, так еще и наглядно подтверждала мою виновность.

Я вздохнул и уныло уставился на валявшиеся передо мной бумажные клочки.

Вот уж чего было жаль.

Столько трудов, столько уговоров стоил мне этот документ, а его в клочья.

А может, удастся сохранить хотя бы черновик? Так сказать, до лучших времен. Не факт, что они для меня вообще когда-нибудь наступят, но вдруг сгодится…

Я подошел к полке. Бумаг на ней хватало, и валялись они, как попало — царевич не отличался ни педантичностью, ни аккуратностью, — поэтому пришлось потратить несколько минут, прежде чем нашелся нужный документ.

Осенило меня не сразу, а чуть погодя, когда я вновь уселся с ним за стол. Лишь тогда я насторожился и присмотрелся повнимательнее.

Погоди-погоди, так это…

Я посмотрел еще раз. Все точно. Показавшееся странным подтвердилось. Ишь ты как оно получается.

Для верности подобрал с пола несколько обрывков, чтобы сличить. Ну да, все правильно. Грязь, жирно зачеркнутые строки и прочие исправления сразу бросились в глаза.

Так-так…

Наверное, Дмитрий в сердцах едва заглянул в него, прежде чем порвать, вот и не разобрался как следует.

Получается, что в неприкосновенности остался беловик…

Вот это здорово!

Бумага в руке оказалась драгоценнее вдвойне.

Вот только куда ее спрятать? Я огляделся по сторонам — в столь скудной обстановке отыскать что-то приличное не представлялось возможным, но тут меня осенило — одежда. Где-то царевич ее должен хранить. Шифоньера нет, комода с гардеробом тоже, значит, остается сундук.

Пошарив взглядом по комнате и не увидев его, я почти опустил руки — не иначе как он где-то в другом месте, но затем, вспомнив, где хранится мой собственный, брякнулся на колени и заглянул под лавку, на которой спал Дмитрий.

И точно, стоит себе, родимый!

Беловик, целый и невредимый, надежно улегся в самый низ, а для верности я его прикрыл то ли ферязью, то ли кафтаном. Да название и неважно — главное, что на груди имелось большое жирное пятно, которое благодаря моим стараниям сразу бросалось в глаза.

Потом, подумав насчет возможных ситуаций, аккуратненько просунул между ним и беловиком новешенькую тонкую белую рубаху — ее стирать ни к чему, даже если в миниатюрном Дворцовом приказе царевича окажется заботливый и расторопный постельничий.

Кажется, все?

Нет. Если я, который не считает себя таким уж наблюдательным человеком, пускай чисто случайно, но обратил внимание на густо замазанные строки на обрывках, то может заметить и царевич.

Это сейчас он взбешен и ему не до того, а потом?

Значит, надо уничтожить черновик, но сделать это хитро. Осмотревшись, я подскочил к жаровне — самое то. Поднесенный обрывок вспыхнул ярким пламенем. За ним последовали остальные.

Но торопиться не следовало…

Когда Дмитрий вновь ворвался в свою потаенную палату, то увидел меня, меланхолично подносящего к рубиновым уголькам один обрывок за другим.