У обоего пола в ушах огромные дырки. Вместо серёг они носят разные фигуры из раковин, иногда продевают в них кости.

Религии никакой мы у дикарей не приметили, кроме суеверия и слепого к слову «табу» повиновения. Например, налить, или насорить, или бросить что-нибудь в жилище или на площади перед домом есть табу. Поэтому в доме и на дворе у них редкая чистота.

Табу есть также голова любого туземца. Во время нашего пребывания на острове мы несколько раз пытались погладить по голове детей, отчего они приходили в ужас.

Если же кто-то нарушит табу, его ждёт болезнь и внезапная смерть, ниспосланная духами. В этом убеждены все аборигены.

Обычаи их также имеют некоторые особенности. Движение указательным пальцем, означающее у европейцев угрозу, есть у них знак дружбы. Целование означается у них прикосновением носов.

Любят плясать, припрыгивая и тряся пальцами рук. Музыкальных инструментов нет других, кроме длинных бубнов, в которые бьют руками, и камышовых дудочек.

— Бабуля, а помнишь, на открытие памятника Командору собирались пригласить знаменитого актёра Арнольда Шварценеггера? Он-то здесь при чём? — внезапно вспомнил Ваня. Ну как внезапно — по телевизору опять показывали «Терминатора».

— Потому что Шварценеггер — губернатор Калифорнии.

— А при чём здесь Калифорния? Там же не было русских поселений?

— Выключи телевизор, поговорим, — предложила Нина Константиновна.

Совершая кругосветное путешествие, Резанов посетил с инспекцией Русскую Америку (это Аляска, Алеутские острова, часть Северной Калифорнии). Ведь он был одним из основателей Российско-Американской компании.

Николай Петрович своими глазами увидел бедственное положение переселенцев.

С провиантом было так худо, что люди были вынуждены собирать для пропитания ракушки и съедобные водоросли. Ели морских орлов и чаек. Оголодавших поселенцев валила с ног цинга. У людей шатались зубы и кровоточили десна. Все средства против неё, запасённые с лета, — мочёная брусника, дикий лук и чеснок, смородина — израсходованы. Хлеба давно уже не было, основу питания составляли тюленье мясо и жир. Представьте, вас бы всю зиму кормили одним рыбьим жиром.

— Б-р-р! — Илью всего передёрнуло от такой перспективы.

— Жизнь в Ново-Архангельской крепости почти полностью замерла. Колоши [58] осмелели, они только и ждали, когда русские ослабеют настолько, чтобы их можно было взять голыми руками.

— Баба, расскажи про индейцев.

— Колоши, или тлинкиты — североамериканские индейцы очень свирепого нрава.

Представь, Илья, самого страшного индейца, которого тебе доводилось видеть в кино. Разрисованного охрой, мелом, углём и киноварью, в птичьих перьях, черноволосого и с огненным взглядом — вот такого. Тлинкиты отличались коварством и жестокостью.

Однажды колоши напали на русский форт на острове Ситка, разорили его и сожгли дотла, а поселенцев перебили. Правитель русской Америки Александр Андреевич Баранов воевать с индейцами не собирался, но за такое ужасное деяние решил примерно наказать дикарей и пошёл на штурм их крепости. Наших с моря поддерживала «Нева» под командованием Лисянского. Колоши поняли, что им несдобровать, пришли просить мира, привели с собой 10 заложников. Баранов велел для заключения мира явиться самому вождю колошей.

Всю ночь в селении индейцев завывал шаман. Наши терпеливо ждали, пока они там соблюдут все свои ритуалы. А утром русские обнаружили, что крепость покинута. Под покровом ночи индейцы ушли вглубь материка. И такая страшная картина открылась, когда наш отряд вошёл в форт! Индейцы бросили своих стариков, чтобы те не путались под ногами при отходе, а младенцев зарезали и свалили в кучу в центре поселения. Волосы дыбом встают, как представишь, что там творилось под ужасающие звуки шаманской песни!

Вот такие соседи окружали русских поселенцев.

Правда, другие коренные жители островов — алеуты — были мирными. Русские прекрасно с ними уживались, женились на алеутских женщинах. Основное занятие алеутов — охота на морских котиков и тюленей с байдарок. Промысловикам это было выгодно, чтобы алеуты на них работали…

Но, похоже, мы отклонились от курса. Штурман Илья, доложите, на чём мы остановились?

— На бедственном положении переселенцев, капитан! — отрапортовал Илья.