Нет, он не просто притащил ее в Калифорнию. Он притащил ее в проклятую вечность. Бремя, которое он один должен был нести. — Я страдаю — я и все кто любит меня — из-за твоего проклятия. На веки вечные. Из-за тебя.

Он вздрогнул, как будто она ударила его. — Ты хочешь вернуться домой, — сказал он.

Она пнула песок. — Я хочу вернуться. Я хочу, чтобы ты исправил все то, что сделал, вовлекая меня в это. Я только хочу прожить нормальную жизнь и расставаться с нормальными людьми из-за нормальных вещей, таких как тостеры, не о сверхъестественных тайнах вселенной, которые ты даже не доверяешь мне.

— Подожди. — Лицо Даниэля стало абсолютно белым. Его плечи напрягались, и руки дрожали. Даже его крылья, которые несколько минут назад казались настолько сильными, выглядели слабыми. Люси хотела коснуться их, будто они скажут ей, была ли боль, которую она видела в его глазах, реальна. Но она стояла на своем.

— Мы расстаемся? — спросил он тихим слабым голосом.

— А мы хотя бы вместе, Даниель?

Он поднялся на ноги и обнял ее лицо ладонями. Прежде чем она смогла отстраниться, она почувствовала, как ее щеки начинают пылать. Она закрыла глаза, пытаясь противостоять магической силе его прикосновения, но она была так сильна, сильнее всего на свете.

Это разрушило ее гнев, разрывая ее на куски. Кто она была без него? Почему притяжение к Даниелю всегда побеждает все, что отталкивает ее? Благоразумие, восприимчивость, самосохранение — ничто не может соревноваться. Это, наверное, часть наказания Даниеля. То, что она навеки привязана к нему, как марионетка к своему кукловоду. Она знала, что не должна желать его каждое мгновение своего существования, но она ничего не могла с этим поделать. Смотря на него, чувствуя его прикосновение — остальной мир блекнул на заднем плане.

Она лишь хотела, чтобы любить его не было всегда так тяжело.

— Что за проблема с тостером? — прошептал Даниэль ей на ухо.

— Думаю, я не знаю, чего я хочу.

— Я знаю. — Его глаза были напряженными, его пристальный взгляд не отпускал ее. — Я хочу тебя.

— Я знаю, но…

— Ничто этого никогда не изменит. Неважно, что ты услышишь. Несмотря на все, что может случиться.

— Но мне нужно большего, чем просто быть желанной. Я хочу, чтобы мы были вместе, по-настоящему вместе.

— Скоро. Я обещаю. Все это временно.

— Ты сказал. — Люси посмотрела на луну, поднявшуюся в небе. Она была как оранжевый бриллиант, как спокойное, тихое пламя. — О чем ты хотела поговорить со мной?

Даниель заправил ее светлые волосы за ухо, изучая прядь слишком долго. — О школе, — сказал он с нерешительностью, что заставило ее подумать, что он был не совсем честным. — Я попросил Франческу приглядывать за тобой, но я сам хотел увидеть. Ты чему-нибудь научилась? Ты хорошо проводишь время?

Она сразу почувствовала побуждение похвастаться своей работой над Предвестниками, о разговоре со Стивеном и о видении ее родителей. Но сейчас лицо Даниеля выглядела более энергичным и открытым, чем весь вечер. Он, казалось, пытался избежать ссоры, и Люси решила сделать также.

Она закрыла глаза. Она сказала ему то, что он хотел услышать. В школе все было хорошо. Она была в порядке. Губы Даниеля снова прильнули к ее губам, кратко, горячо, пока все ее тело не охватила дрожь.

— Я должен идти, — наконец сказал он, поднимаясь. Я не должен был быть здесь, но я не могу долго быть вдали от тебя. Я беспокоюсь о тебе каждую секунду. Я люблю тебя, Люси. Так сильно, что это причиняет боль.

Она закрыла глаза от удара его крыльев и тучи песка, поднявшейся вслед.

Отзывающаяся эхом серия свистов и лязгов прорезалась через пение скоп. Длинный ноющий звук скрежета металла о металл, затем столкновение тонкого серебряного лезвия, отскакивающего от защиты противника.

Франческа и Стивен сражались.

Ну, нет — они фехровали. Демонстрация для студентов, которые собирались устроить собственные матчи.

— Зная, как владеть мечом — будь то легкая рапира, которую мы используем сегодня, или что-то столь же опасное, как мачете — является неоценимым умением, — сказал Стивен, разрезая, как кнутом, шпагой воздух. — Армии Небес и Ада редко участвуют в сражении, но когда они это делают, — не глядя, он замахнулся на Франческу, и не глядя, она подняла свой меч и парировала удар, — они остаются нетронутыми современными приёмами ведения войны. Кинжалы, луки и стрелы, гигантские пылающие мечи — наши вечные инструменты.