Она тоже обняла его, вспоминая, как неловко она себя чувствовала, когда подошла к нему после его матча, только чтобы увидеть, что Доун подбежала к нему первая. А сейчас она была рада ему, рада его такой простой и честной поддержки.

— Я хочу брать уроки фехтования у тебя, — сказал он, смеясь.

В его руках Люси посмотрела в небо, на тени, растянувшиеся в длинных ветвях. Их голоса были еле слышны, почти не различимы, но все равно яснее, чем когда-либо ранее, будто помехи на радио, которые она слышала на протяжении многих лет, были настроены на нормальный канал. Она не могла сказать — была ли она больше обрадована или напугана.

— Подожди. — Голос Келли в трубке повысился. — Дай я ущипну себя, чтобы удостовериться, что я не -

— Ты не спишь, — сказала Люси в трубку позаимствованного мобильного телефона. Связь была не очень хорошая, потому что Люси находилась на краю леса, но сарказм в голосе Келли слышался четко и ясно.

— Это действительно, я. Прости, что была таким поганым другом.

Было послеобеденное время четверга, Люси прислонилась к стволу секвойи позади ее общежития. Слева от нее был пологий холм, за ним утес и океан. Над водой был легкий золотистый свет. Все ее новые друзья должно быть находились в домике, запекая пастилки, рассказывая страшилки вокруг очага. Это было школьное мероприятие, устроенное Доун и Жасмин, часть Ночи Нефилимов, в организации которой Люси должна была принимать участие. Но все, что она действительно сделала — это заказала несколько коробок зефира и немного темного шоколада в столовой.

А потом она сбежала к темному краю лесов, оставив всех в Береговой линии, чтобы связаться с несколькими другими важными для нее вещами:

Своими родителями. Келли. И Предвестниками.

Она ждала вечера, чтобы позвонить домой. По четвергам ее мама отсутствует, играя в маджонг у соседей, а ее папа должен пойти в местный кинотеатр смотреть Атлантскую оперу в прямом эфире. Она сможет пообщаться с их голосами на десятилетней давности автоответчике, сможет оставить тридцатисекундное сообщение о том, как она долго упрашивала мистера Коула отпустить ее домой на День благодарения, и что она очень их любит.

Келли не собиралась отпускать ее так легко.

— Я думала, что ты можешь звонить только по средам, — снова сказала Келли. Люси совсем забыла про строгую политику звонков в Мече и Кресте. — Первое время я не строила планов на среду, дожидаясь твоего звонка, — продолжала Келли. — Но через некоторое время, перестала. Неважно, как ты раздобыла телефон?

— И это все? — спросила Люси. — Как я раздобыла телефон? Ты на меня не злишься?

Келли вздохнула. — Знаешь, я думала, что буду злиться. Я даже разыгрывала эту сцену в уме. Но тогда мы обе проиграем. — Она остановилась. — Все дело в том, что я скучаю по тебе, Люси. Поэтому я решила, зачем напрасно терять время?

— Спасибо, — выдохнула Люси, близка к тому, чтобы заплакать. — Ну, что у тебя нового?

— А — а. Я буду вести эту беседу. Это твое наказание за то, что ты выпала из моего поля зрения. И я хочу знать следующее: Что происходит у тебя с тем парнем? Мне кажется, его имя начинается на "К"?

— Кэм. — Люси застонала. Кэм был последним парнем, о котором она говорила с Келли? — Он оказался не тем… не тем человеком, как я думала. — Она остановилась на секунду. — Я встречаюсь кое с кем другим теперь, и все действительно… — Она подумала о просветленном лице Даниэля, о том, как оно потемнело во время их последней встречи за ее окном.

А потом она подумала о Майлзе. Душевный, надежный, очаровательно недраматичный Майлз, который пригласил ее в дом своих родителей на День благодарения. Который заказывал огурцы на свои гамбургеры в столовой, зная, что не любит их, только для того, чтобы собрать их и отдать Люси. Который поднимал голову, когда смеялся, так, что она могла видеть искры в его глазах, скрытых под Доджерской кепкой.

— Все хорошо, — сказала она в конце концов. — Мы часто встречаемся.

— О, переходишь от одного мальчика реформаторской школы к другому. Живая мечта, не так ли? Но это звучит серьезно, слышу по голосу. Вы собираетесь провести вместе День благодарения? Приведешь его домой, чтобы вызвать гнев Гарри? Ха!

— Мм… да, возможно, — промямлила Люси. Она не была уверена, о ком говорила, о Даниэле или о Майлзе.

— Мои родители настаивают на большем семейном сборище в Детройте в эти выходные, — сказала Келли, — которое я бойкотирую. Я хотела приехать в гости, но подозреваю, что ты будешь заперта в своем реформгородке. — Она замолчала, и Люси представила ее, свернувшейся на своей кровати в общежитии в Дувре. Казалось, Люси была в той школе в прошлой жизни. Столько всего произошло. — Если соберешься домой и притащишь с собой парня из реформ — школы, дай мне знать.

— Хорошо, но Келли –

Слова Люси были прерваны визгом.

— Так уже все решено? Представь: Целую неделю мы будем валяться на твоей кушетке, нагоняя упущенное время! Я приготовлю свой знаменитый золотистый попкорн, чтобы скоротать скучный просмотр слайдов, который устроит твой отец. И твой безумный пудель будет вести себя, как озверелый…

Люси, вообще-то, никогда не была в особняке Келли в Филадельфии, как и Келли в ее доме в Джорджии. Они обе только видели фото. Визит Келли был бы кстати, это было то, в чем Люси сейчас нуждалась. Но это было невозможно.