Когда они втроем вышли из леса, Люси была более чем потрясена всем этим. И не только тем, что случилось с Доун. Она была потрясена тому, что увидела в Предвестнике. Наблюдать собственную смерть так близко было мучительно, и это было впервые. Даниэль, с другой стороны, видел это сотни раз. Только теперь она поняла, почему он был так холоден с ней, когда впервые встретил: чтобы спасти их обоих от болезненного прохождения через еще одну ужасную смерть. Действительность тяжелого положения Даниэля начала сокрушать ее, и она отчаянно захотела увидеть его.

Пересекая лужайку перед общежитием, Люси вынуждена была прикрыть глаза. Мощные фонари неслись по университетскому городку. Недалеко гудел вертолет, его прожектор, прослеживающий береговую линию, двигался взад и вперед по пляжу. Широкая цепочка мужчин в темной униформе шла от домика Нефилимов по направлению к столовой, осматривая землю.

Майлз сказал, — Это стандартное формирование поисковой группы. Образовать линию и не пропустить ни дюйма поверхности.

— О, Боже, — прошептала Люси.

— Она действительно пропала. — Вздрогнула Шелби. — Плохая карма.

Люси бросилась в сторону домика Нефилимов. Майлс и Шелби последовали за ней. Путь, который был украшен цветами, в дневном свете смотрелся привлекательно, но теперь, он, казалось, был поглощен мраком. Впереди них, костер уже превратился в тлеющие угли, но свет исходил от домика, освещались оба этажа и все вокруг. Большое треугольное здание сверкало, и смотрелось пугающе в темную ночь.

Люси видела испуганные лица многих Нефилимов, которые сидели на скамейках вокруг террасы. Жасмин плакала, она сильно натянула красную вязанную шапку на голову, крепко держа за руку Лилит для поддержки, в то время как двое полицейских с блокнотами стали засыпать их вопросами. Сердце Люси сжалось. Она знала, как ужасен бывает этот процесс.

Полицейские толпились на террасе, передавая черно-белые фотокопии недавней фотографии Доун, которую кто-то распечатал из интернета. Посмотрев на фотографию плохого качества, Люси была удивлена от того как сильно Доун на нее походила — по крайней мере, до тех пор, пока она не перекрасилась. Она вспомнила тот утренний разговор, после того как она сделала это, то как Доун подшучивала, что теперь они больше не близняшки.

Люси прикрыла рот рукой. У нее заболела голова, как только она начала осознавать вещи, которые не имели значения. До этого момента.

Тот ужасный момент на спасательной лодке. Грубые предупреждения Стивена о том, чтобы они сохранили это в тайне. Паранойя Даниэля насчет «опасностей», которую он никогда не объяснял Люси. Изгои, которые выманили ее из кампуса, угроза, которую Кэм уничтожил в лесу. Тот факт, что Доун была очень похожа на нее на нечеткой черно-белой фотографии.

Тот, кто похитил Доун, ошибся. Им нужна была Люси.

В пятницу утром Люси открыла глаза и уставилась на часы. Полвосьмого. Она почти не спала этой ночью — ее мысли были в беспорядке и болезненной тревоги о Доун и она все еще злилась из-за прошлой жизни, которую она увидела накануне через Предвестника. Было так жутко, смотреть на вещи, ведущие ее к смерти. Они все были такими? Ее мысли снова и снова возвращались к этому:

Если бы это было не ради Даниеля….

Была ли у нее возможность жить нормальной жизнью, иметь отношения с кем-нибудь другим, выйти замуж, иметь детей и стареть, так же, как и весь остальной мир? Если бы Даниель не влюбился в нее века тому назад, разве Доун сейчас пропала бы?

Вопросы были отговорками, которые все равно возвращались к самому главному: могла ли любовь быть иной с кем-то другим? Была ли любовь хотя бы возможной с кем-то другим? Любовь должна была быть легкой, разве не так? Почему же она чувствует себя такой измученной?

Голова Шелби свесилась вниз с верхней кровати, ее густой золотой хвост упал возле ее лица, как тяжелый канат. — Ты так же напугана всем этим, как и я?

Люси похлопала по кровати рядом с собой, приглашая Шелби присесть. Все еще одетая в толстую красную фланелевую пижаму, Шелби скользнула на кровать Люси, неся с собой две гигантские плитки темного шоколада.

Люси уже собиралась сказать, что она не в состоянии есть, но как только аромат шоколада достиг ее носа, она развернула бронзовую фольгу и одарила Шелби слабой улыбкой.

— Наслаждайся, — сказала Шелби, — Знаешь, то, что я сказала вчера ночью о Доун, развлекающейся с итальяшкой? Я чувствую себя действительно плохо из-за этого.

Люси покачала головой. — О, Шел, ты ведь не знала. Ты не можешь чувствовать себя плохо из-за этого. — Она же, с другой стороны, имела множество причин чувствовать себя отвратительно из-за того, что случилось с Доун. Люси провела и так много времени чувствуя себя ответственной за смерти людей, окружавших ее — Тревор, затем Тодд, бедная, бедная Пенн. Ее горло сжалось, когда она подумала о том, что Доун может быть добавлена в этот список. Она тихо смахнула слезу, пока Шелби не заметила. Она уже приблизилась к той точке, где она уже собиралась изолировать себя от тех, кого любила, для того, чтоб они были в безопасности.