– Это так, – согласился Роман, – но таблетки месяцами лежат на полках складов и аптек, и за это время теряют силу.

– Об этом я как-то не подумал. Наверное, вы правы, – сухо ответил Хатч.

Вдруг в разговор вмешалась Розмари:

– Мне тоже нравится принимать все свежее и натуральное. Я думаю, что давным-давно, когда никто еще не слышал о витаминах, беременные женщины только и делали, что жевали кусочки таннисового корня.

– Таннисового корня? – переспросил Хатч.

– Это одна из трав, которые входят в мой напиток, – Объяснила Розмари. – А может, это и не трава вовсе? – Она вопросительно посмотрела на Романа. – Корни считаются травой?

Но Роман не сводил глаз с Хатча и, казалось, не слушал ее.

– Таннисовый? – задумался Хатч. – Никогда о таком не слышал. Ты уверена? Может быть, анисовый?

– Таннисовый, – подтвердил Роман.

– Вот, – сказала Розмари и вынула свой талисман. – Считается, что он приносит счастье. Только не пугайтесь: к его запаху еще надо привыкнуть. – Она поднесла шарик поближе к Хатчу, Тот понюхал его, сморщился и отпрянул.

– Да уж, действительно!..

Затем он взял шарик в руки и стал внимательно рассматривать его, немного прищурившись.

– Да он совсем и не похож на корень. Скорее тут плесень какая-то или грибок. – Хатч вопросительно посмотрел на Романа. – А у него есть другое название?

– Если и есть, то мне оно неизвестно, – отозвался тот.

– Я посмотрю в энциклопедии и все о нем разузнаю. Таннис. Какой симпатичный сувенир! Или амулет, или как там его называют… Откуда он у тебя?

Розмари улыбнулась.

– Кастиветы мне подарили. – Она убрала талисман под кофту.

Хатч заметил:

– По-моему, вы заботитесь о Розмари даже больше, чем ее собственные родители.

– Мы очень любим ее, и Ги тоже. – Роман встал со стула. – Извините, но мне пора. Жена ждет.

– Да, конечно, – сказал Хатч, вежливо поднимаясь. – Приятно было познакомиться.

– Мы еще увидимся. Я уверен. Не провожай меня, Розмари, – ответил Роман.

– Мне не трудно. – Около самой двери она заметила, что и правое ухо у него тоже проколото, а на шее – множество мелких царапин, как будто от нападения какой-то хищной птицы. – Еще раз спасибо, что зашли, мистер Кастивет, – поблагодарила она.

– Не стоит. Мне понравился ваш друг Хатчинс. По-моему, он очень интеллигентный человек.

– Да, это правда, – согласилась Розмари, открывая дверь.

– Я рад, что познакомился с ним. – Роман улыбнулся, помахал рукой и пошел к себе.

– До свидания, – сказала Розмари и тоже помахала ему.

Хатч все еще стоял у книжных полок.

– Комната у вас прекрасная. Ты, наверное, неплохо над ней поработала.

– Спасибо. Трудилась, пока не начались боли. А у Романа проколоты уши. Я только что это заметила.

– Пронзенные уши и пронзительные глаза… А кем он был, пока не достиг такого почтенного возраста?

– Ой, где он только не работал!.. Он за свою жизнь побывал буквально везде. В самом деле.

– Ерунда. Никто не может побывать везде. А зачем он заходил, если не секрет? Или, может быть, я становлюсь слишком любопытным?

– Он спросил, что мне купить. Домофон не работает.

Хатч, это просто необыкновенные соседи! Когда я разрешаю, они мне даже квартиру убирают.

– А она какая?

Розмари описала Минни и добавила:

– В последнее время Ги очень к ним привязался. Они буквально заменили ему родителей.

– А тебе?

– Сама не пойму. Иногда я их так люблю, что готова расцеловать. А иногда появляется какое-то смутное чувство, будто они чересчур уж доброжелательны ко мне, и все это неспроста. Хотя как я могу на них жаловаться? Помните, в городе не было света?

– Как не помнить! Я в тот момент как раз оказался в лифте.

– Не может быть!

– Да, так получилось. Пришлось провести пять часов в полной темноте в компании трех женщин и Джона Берчера, и все они были уверены, что на нас упала атомная бомба.

– Это ужасно.

– Так что ты говорила?

– Мы в это время были дома, и через две минуты после того, как погас свет, пришла Минни и принесла свечи. – Розмари махнула рукой в сторону камина. – Как можно сердиться на таких соседей?

– Очевидно, нельзя, – сказал Хатч и посмотрел на камин. – Вот эти свечи? – спросил он.

Между вазой из полированного камня и старинным медным микроскопом стояли два оловянных подсвечника, в которых виднелись огарки двух черных свечей.

– Это последние, – пояснила Розмари. – Хотя она принесла тогда запас на целый месяц. А в чем дело?