Жан-Клод посмотрел на нас, сначала на одного, потом на другого. Остановил взгляд на моих глазах.

— При ваших интонациях это звучит серьезнее, чем должно было бы быть. Что сделала Райна на этот раз?

— Как ты узнал о фильмах? — спросил Ричард, шагнув ближе. Он коснулся грудью моей спины, и я ахнула. Кожа у меня дернулась, будто мне к спине приложили голый провод, но это не было больно. Просто ошеломляющее ощущение. Приятное, но такое, что если сейчас же не прекратится, то станет больно.

Я отступила, оставаясь между ними, ни к кому не поворачиваясь спиной. Они оба смотрели на меня. И выражение их лиц были почти одинаковые. Совсем чужие, будто они мыслили о том, что мне и присниться не может, слышали музыку, под которую мне никогда не танцевать. Я была в этой комнате единственным человеком.

— Жан-Клод, скажите мне все как есть, что вы знаете о фильмах Райны. И без игр, если можно.

Он секунду на меня глядел, потом грациозно пожал плечами:

— Хорошо. Ваша самка альфа пригласила меня сниматься в грязном фильме. Мне была предложена главная роль.

Я знала, что он это предложение отверг. Он эксгибиционист, но любит выступать с определенным декорумом. Порнографические фильмы — это для него за гранью.

— И тебе понравилось совокупляться с ней на экране? — спросил Ричард низким голосом, и его сила стала затоплять комнату.

Жан-Клод повернулся к нему, и в глазах у него промелькнула злость.

— А тобой она нахвалиться не может, мой мохнатый друг. Она говорит, что ты был великолепен.

— Дешевый приемчик, Жан-Клод, — сказала я.

— Вы мне не верите? Вы настолько уверены в нем?

— Что он не стал бы спать с Райной — да.

Странная гримаса мелькнула на лице Ричарда. Я посмотрела на него.

— Этого не было?

Жан-Клод засмеялся.

— Мне было девятнадцать. Она была моей самкой альфа. У меня не было выбора.

— Ага, как же.

— У нее было право выбирать новых самцов. Это одна из вещей, которые я хочу отменить.

— Ты все еще с ней спишь?

— С тех пор, как смог сам решать, — нет.

— Райна так нежно о тебе отзывается, Ричард, в таких страстных подробностях. Это не могло быть слишком давно.

— Семь лет назад.

— Правда? — В одном этом слове прозвучал целый мир сомнений.

— Я тебе не лгу, Анита, — сказал Ричард и сделал шаг вперед.

Жан-Клод двинулся ему навстречу. Уровень тестостерона поднялся еще выше уровня иномирной энергии, и нам грозило утонуть и в том, и в другом.

Я встала между ними, упираясь рукой в грудь каждому из них. Как только я коснулась груди Ричарда, сила хлынула по моей руке, как холодная электрическая жидкость. Другая рука секунду спустя коснулась груди Жан-Клода. Какой-то трюк ткани или самого вампира, но здесь я тоже коснулась голой кожи. Она была мягкой и прохладной, и я ощутила, как сила Ричарда через мое тело бьет прямо в нее.

В тот же момент внутри вампира взметнулся ответный вал силы. Эти две энергии схлестнулись, но бились они не друг с другом — они смешались в моем теле. Сила Жан-Клода — это был холодный, резкий ветер. А Ричард — весь теплота и электричество. Одна сила питала другую, как огонь и дерево. А под этим всем я ощутила самое себя, то, что давало мне умение поднимать мертвых. Волшебство, за отсутствием лучшего слова. Эти три силы схлестнулись в вихре, ускоряющем биение сердца, сводящее узлом мышцы живота.

У меня подогнулись колени и я рухнула на четвереньки, тяжело дыша. Ощущение было такое, будто кожу стягивают с тела. Сердце застряло в горле и не давало дышать. Все предметы стали по краям золотистыми, перед глазами плясали круги света. Я готова была в любую минуту потерять сознание.

— Что это за чертовщина была?

Это спросил Ричард. Голос его доносился откуда-то гораздо дальше, чем должен был. И я никогда раньше не слышала, чтобы он чертыхался.

Рядом со мной склонился Жан-Клод, но не пытался меня коснуться. Я смотрела в его глаза с расстояния нескольких дюймов. Зрачков не было — осталась только неимоверно красивая полночная синева. Так они выглядели, когда он обрушивал на меня всю свою силу вампира. Не думаю, что сейчас он делал это нарочно.

Ричард склонился с другой стороны от меня. Он протянул ко мне руку, но когда нас разделял какой-то дюйм, между нами проскочила энергия, как электрическая искра. Он отдернул руку.

— Что это?

Судя по голосу, он слегка испугался. Я тоже.

— Ma petite, вы можете говорить?

Я кивнула. Все вокруг было слишком резким, как при выбросе адреналина. Тени на груди Жан-Клода, где раскрылась рубашка, были такими твердыми и ощутимыми. Материя казалась почти металлически черной, как спинка жука.