Никакого «солнышка», естественно, не получилось, но тварь врезалась в бетон немного ниже моего зада. Свободной рукой я успел выцарапать из кобуры пистолет, вскинул его, хотя стрелять из такого положения было совсем неудобно.

Две выдры неслись прямо на меня, но тут сверху раздался хриплый выдох — и напарник могучим рывком вздернул меня выше. Сам он при этом повалился за ограду, я же уселся на нее, будто какой-то отощавший Шалтай-Болтай, взмахнул руками, с трудом балансируя, съезжая…

Вторая выдра врезалась в бетон, третья и четвертая, вереща, повернули морды кверху. Я выстрелил в оскаленную пасть, мир провернулся перед глазами, мелькнула ограда, небо, мои ноги, и я свалился спиной в кусты, растущие по другую сторону…

— Подъем, пионеры! — Надо мной склонилась фигура, схватила за плечи и дернула.

Голова закружилась, качнувшись, я, словно влюбленная девушка, припал к широкой груди напарника. В ушах еще стоял треск кустов, копчик болел, в пояснице поселилась тягучая боль.

— Быстро, быстро!

На ограду взлетела выдра. Упав на одно колено, Никита вскинул автомат и засадил короткую очередь ей в голову.

То и дело оглядываясь, мы побежали по усыпанному мусором и битыми кирпичами двору. Несколько выдр перебрались через забор, вновь раздался визг, шелест и хруст веток. Впереди стояло длинное приземистое здание с рядом проемов — и вдруг я увидел бредущего мимо человека.

В первый миг я решил, что это зомби — слишком уж механически, монотонно переставлял он ноги, одежда давне превратилась в рванье… Но нет, не похож, у них обычно кожа другого цвета, запавшие глаза, гнилые зубы.

— Берегись! — проорал Пригоршня незнакомцу, ныряя в широкий проем.

Мы очутились в просторном помещении, заставленном электрокарами-погрузчиками. Под стенами высились штабеля поддонов, с потолка свешивались обрывки кабелей. Я наконец сообразил, что это был за человек. По лицу напарника было видно, что и он только сейчас понял: мы увидели двойника — то есть дубля, шатуна!

— Но откуда здесь… — начал Никита удивленно, приостанавливаясь.

Его прервал визг — выдры достигли шатуна и с ходу набросились на него.

— Дальше давай! — пропыхтел я, обгоняя напарника.

Петляя между погрузчиками, мы пересекли здание, выскочили сквозь пролом на другой стороне, перебрались через кирпичный завал, обежали склад. Взобравшись по земляному склону, миновали еще одну изгородь и тогда наконец остановились. Визг мутантов стих вместе с хлопаньем плавников. Я присел на корточки, обернулся. Никита наклонился, уперевшись руками в колени, тяжело дыша.

— Вроде оторвались, — сказал он.

— Похоже на то. — На всякий случай я пока не убирал «файв-севен» в кобуру. — Эти уродины не конкретно за нами гнались, просто напали, потому что мы на их пути оказались.

— Не фигово за бензинчиком сходили, а? — Он выпрямился, оглядываясь. — Что это за штука была, Химик? Это же… это не аномалия, а какой-то телепорт!

Я посмотрел по сторонам. Рядом высился заросший деревьями склон, дальше были склады и огромная стена одного из заводских корпусов.

— А помнишь аномалию, которая с оком срослась? — спросил напарник. — Ну та, в бункере на военной базе, через которую нас в Долину забросило?

— Помню. Но эта воронка на нее не похожа совсем. Вообще аномалии меняются со временем, сращиваются, модифицируются…

— Мутируют то есть.

— Ну да. Может, у них такой же естественный дарвиновский отбор, как у живых организмов. Сильные пожирают слабых, но и сами при этом меняются… Не знаю, короче. Отдышался? Пошли. Выдры, наверное, сейчас станут расползаться по территории, незачем на открытом месте торчать.

— Идем вон к тому цеху, — решил Никита. — Это то самое, высокое, про которое я говорил. Все равно мы хотели на крышу залезть и осмотреться, гаражи поискать.

— Это ты хотел, — возразил я. — Ладно, идем быстрее, темнеет уже.

Мы стали спускаться по склону, настороженно оглядываясь. Выдры не появлялись, люди тоже.

Внизу стена цеха была глухой, лишь на третьем этаже начинался ряд решетчатых окошек без стекол. Мы пошли в обход.

— Вроде потрескивает что-то, — сказал Пригоршня через несколько шагов, когда до угла здания оставалось всего ничего.

По двору расползлись тени, стало прохладней — близился вечер. Судя по всему, нам предстояло заночевать на этом заброшенном заводе.

Завернув за угол, Никита хрипло прошептал: