Однако из известной формулы А. Эйнштейна Е = mc2 следует, что и запас энергии Вселенной ограничен. Кроме того, бесконечной Вселенной соответствует бесконечное количество гравитирующих центров так, что запас внутренней энергии газов, приходящейся на один из них (центров) ограничен.

Наконец, в работе [97] высказана еще одна идея К.Э. Циолковского. Он полагал, что градиент температур по высоте атмосферы Земли обусловлен эффектом гравитации, поскольку молекулы воздуха, притягиваясь к центру Земли, при сжатии выделяют на ее поверхности больше тепла, чем на высоте (идея Г. Гельмгольца).

Далее он считал, что если какую-нибудь трубу длиной в несколько десятков километров заполнить водородом, хорошо теплоизолировать и установить вертикально, то температуры газа распределяться по высоте в соответствии с этим выделением тепла.

Он предложил своим читателям провести такой эксперимент, поскольку ему самому, если он это сделает, не поверят. На этой основе он предлагал также создать и своего рода машину. Он писал:

«Вообразим себе в вертикальной плоскости замкнутую трубу, изогнутую в прямоугольник. Она наполнена водородом и стоит в атмосфере какой-либо планеты (или на Земле – в воздухе). Горизонтальные части этой металлической трубы пусть ни чем не будут прикрыты, так что они будут иметь температуру воздуха (например, снизу + 20° и сверху – 30° ). Вертикальные же колена ее пусть закрыты непроводящим тепло веществами (пух). Верхнее колено трубки охладится (-30° С) воздухом, нижнее нагреется (+20°С). Температура отвесных боковых частей может быть вначале и одинакова и различна. Если одинакова, то надо дать столбу водорода в трубке толчок в ту или другую сторону. Если, напр., верхний холодный газ толкнем вправо, то холодный водород потечет по замкнутой трубе в правое отвесное колено. В нем, через некоторое время, температура установится, близкая к 30° холода. Напротив, в левой ответной части, температура будет близка к 20° тепла. Верхнее горизонтальное колено, наполняясь теплым газом (20°), будет непрерывно выделять свою теплоту в верхнюю холодную часть атмосферы и охлаждаться до -30° С. Этой теплотой мы можем воспользоваться для получения работы. Нижнее горизонтальное колено, наполняясь холодным водородом, будет непрерывно поглощать теплоту из нижней теплой части атмосферы, чем мы также можем воспользоваться для получения работы. В результате правое колено будет иметь всегда температуру на 50° С более низкую, чем левое. Отсюда непрерывное движение газа в трубе и непрерывное выделение механической работы» [97] [с. 21-22].

К сожалению, картина эта далека от реалистичной. К.Э. Циолковский не понимал, что в газе распределение температур определяется мощными процессами конвективного тепломассообмена. Если, как он предлагал, толкнуть водород вправо, то, конечно, он частично пройдет в правое отвесное колено, но, перемешиваясь с более теплым поднимающимся вверх газом, придет в тепловое равновесие и остановится (точнее будет передвигаться по законам конвективного тепломассообмена).

Надо отметить, что к выводу о невозможности тепловой смерти Вселенной, но уже на других научных основаниях, приходили в разное время многие ученые. Вероятно, первым из них был М. Смолуховский, показавший, что «мир» находится в состоянии статистического равновесия, которое, однако, непрерывно сопровождается колебаниями и притом колебаниями любого размаха; последним присуще столь громадное время возврата, что мы не можем составить себе о нем какого-то представления. Тот факт, что второй основной закон находит столь широкое применение в области нашего опыта, следует приписать тому обстоятельству, что мы случайно находимся как раз в очень «ненормальной» фазе, в силу чего, как считал Смолуховский, у нас создается впечатление полной необратимости [72] [с. 308].

К.Э. Циолковский был верующим человеком. В первом издании своей работы [99] он прямо писал: «Я верую в бога» [99] [с. 8], хотя в советское время он, по понятным причинам, делал вид, что является атеистом, но религиозность его оказывалась плохо скрываемой. Поскольку второе начало термодинамики подтверждало «поповскую легенду», то невольно возникает вопрос о том, почему К.Э. Циолковский оказался по эту сторону «баррикад», а не по ту, где сконцентрировали свои усилия идеалисты всех направлений, где участвовали в дискуссии даже священнослужители, где он, наконец, испытывал бы простой душевный комфорт.

Мы попытаемся ответить на него ниже, в разделе о феномене К.Э. Циолковского.

В 1905 году он отправил рукопись этой своей работы на отзыв О.Д. Хвольсону, ординарному профессору Санкт-Петербургского университета. Его имя именно в связи с «энтропийной» дискуссией упоминал В.И. Ленин, который писал:

«Русский физик, г. Хвольсон, отправился в Германию, чтобы издать там подлую черносотенную брошюрку против Геккеля (одного из критиков концепции тепловой смерти – Г.С.) и заверить почтеннейших господ филистеров в том, что не все естествознание стоит теперь на точке зрения «наивного реализма» [33] [с. 334].

О.Д. Хвольсон стоял, конечно, на точке зрения возможности тепловой смерти, и он, естественно, дал отрицательный отзыв на работу К.Э. Циолковского. К сожалению, этот отзыв не сохранился – осталась только запись на обложке одной из книг: «1905 г. Второе начало термодинамики. Проф. Хвольсон. Отношение совершенно отрицательное» [106].

О.Д. Хвольсон был хорошим ученым, но его отзыв содержал, вероятнее всего, лишь идеологические аспекты проблемы. Об этом косвенно можно судить по наличию элементарных «тепловых» ошибок в тексте К.Э. Циолковского, мимо которых рецензент пройти не мог, если отзыв основывался бы только на когнитивных аспектах этой работы.

Таким образом, внести какой-нибудь вклад в термодинамику К.Э. Циолковскому не удалось. Работа его была откровенно компилятивна, непрофессиональна и, как и всегда, сопровождалась домыслами и ошибками.

В 1919 году К.Э. Циолковский опубликовал свою работу «Кинетическая теория света» [117], представлявшую собой типичный образец соединения фантазии с научностью.

Сущность этой работы он объяснил таким образом. В 1918 году он, занимаясь главой о «материи», натолкнулся на гипотезу о повторяемости звездной жизни. Вот в чем она состоит. Солнца возникают из туманности, разгораются, достигают максимума, слабеют, гаснут, покрываются холодной корой, остывают и, как будто, умирают на многие миллионы лет. Но вот они взрываются, опять обращаются в туманности, которые сгущаются в солнца и история повторяется без конца [117] [с. 5].

По своему обыкновению он не вспомнил об авторе этой гипотезы, но судя по всему, это некий Ольберс, фамилию которого он назвал в другом месте [117] [с. 10].

В основе всех дальнейших рассуждений К.Э. Циолковского лежала именно эта гипотеза, а также предположение о том, что масса эфира состоит из массы взорвавшихся Солнц, планет и пр., вещество которых представляет собой разряженный упругий газ, и массы существующих Солнц и планет. При этом эти две массы равны между собой, поскольку в соответствии с предположениями Эддинггона, Джинса и Ненста, взятыми на вооружение К.Э. Циолковским, «…в эфирной массе … происходят одновременно процессы соединения, или усложнения материи, и процессы ее разложения или химической диссоциации» [117] [с. 8], причем так, что имеет место равновесие между существующими телами и остальной массой эфира. Поэтому он считал, что «эфирное пространство от нашего солнца до середины расстояния между ним и ближайшим солнцем, т.е. Альфою в созвездии Центавра, выделило массу материи, равную массе самого оставшегося эфира», т.е. равную массе нашего Солнца (хотя, заметим, равновесие не означает равенства). Следовательно, если теперь последнюю разделить на объем эфира, то получается его плотность, а если величина последней окажется равной той, которая была вычислена другими методами, то это будет доказательством правильности и его исходной гипотезы о периодичности взрывов и возрождения Солнц и планет (т.е. о вечной юности Вселенной).