Шрифт:
Первый текст был куцым, наспех скроенным и каким-то нервным. Но всё равно мне безумно захотелось кому-то его показать.
П Е Р В Ы Й Ч И Т А Т Е Л Ь
Когда принтер выдал последние листы текста, я вдруг отчётливо понял, что должен кому-то показать написанное. Ведь я всё это время скрывал, что пишу книгу, прятался от всех и это очень тяжело, поверьте.
Тот, кому первому я дал прочесть, был знаком со многими персонажами. И вот через пару дней мы встретились в кафе. Заказали кофе. Курим. Молчим.
– А что, так водку и не пьёшь?
– Не-а…
– И не тянет, ни грамма?
– Ты чего, ещё как! Ты что, меня не знаешь?
-Да-да…
Опять глотаем горячий дерьмовый кофе, хотя и из аккуратненьких чашечек. Щёлк-щёлк зажигалкой, закуриваем ещё по одной. Какой по счёту?
– Слушай, и ты серьёзно хочешь это напечатать.
– Естественно. Лишь бы напечатали. В ногах буду валяться.
– Что, из-за денег?
– Из-за принципа теперь уже. Я раньше и не подозревал, что это за труд. Кошмар! Напечатаю, конечно.
– Дурдоом!
– Почему?
– Если она выйдет здесь, в городе, это же такой дурдом будет…Кошмар!
– По хую.
– Да ты чего?! Каждый, кто тебя знает, сразу узнает себя ! Ты даже и имён не скрываешь! Ты чего охуел, тебя ж по судам затаскают! Грохнут на хуй! Или «здоровья» лишат!
«Вот ведь, аж слюной забрызгал, ладно хоть его самого вскользь пустил, а может, поэтому и нудит, что не уделил должного внимания»,- подумал я и говорю:
– Ты сам-то не в претензии. Или может, надо было поглубже охватить, а?
– Ебанутый ты по чайнику! Ты это от вина сбрендил! Хуй тебя напечатают!
– А вот это тебя не ебёт! Не каркай, придурок!
Теперь я уже ору. Сигареты почти одновременно обжигают нам обоим пальцы, мы гасим бычки, сразу же закуриваем ещё по одной. Кофе остыл.
– Кофе остыл. Взять тебе ещё?
– Иди ты в жопу. Мне 150 водки, а не кофе, писатель хуев!
Поднимаюсь, подхожу к стойке. Цены, я ебать не хотел! Зря я его сюда потащил, надо было на улице посидеть, вроде и дождь уже кончился. А то орёт сука, аж люди оборачиваются. «А ведь мне приятно, что орёт, - вдруг меня осенило, - значит, заебись получилось. Ха-ха! Ори, дурак, ори!». Подсчитываю гроши (две недели экономил, копил на встречу с «читателем», еби его в рот!) Беру себе кофе, хотя конечно бы не отказался от водки, ну, а ему 100. Хватит с него, мне ещё пачку сигарет домой надо купить.
– Нет, ты послушай, ты скольким людям жизнь попортишь?! Сука ты!
– Чем? Правдой? Я её не боюсь.
– Да пошёл ты со своей правдой, знаешь куда!
– Ты махни водочки-то. Правдой жизнь не испортишь.
А сам думаю: «Ну и хуйню же я несу».
– Короче, чего ты разорался? Это же ещё не книга? Там же тоже забздят, в издательствах-то. Успокойся. И ни кому не пизди главное. А то это ведь действительно ещё не книга, и я тебя ещё туда врисую.
– Мудак ты, вот и всё.
Я смеюсь. Он кривится, а потом и сам начинает ржать.
– А здорово ты там про…
– Тихо без фамилий. Вот напечатают, тогда хоть на площади…
Он осматривается втихаря.
– Да не слушает ни кто.
– Пока.
Мы допили: я – кофе, он – водку и вышли на улицу. Снова пошёл дождь. Уже валялись листья. Осень – моё время года. Он стал отдавать мне рукопись (почему-то в кафе этого не сделал).
– Я вообще как прочёл, хотел сжечь на хуй. Потом подумал, да у него ведь ещё экземпляры есть, наверное…
– Естественно. Я хоть алкаш, но не мудак.
– Да какой ты алкаш!
– Эх, братан, ты даже не представляешь какой!
И алкоголик поехал домой, прижимая к груди пакет с книгой. Будущей, конечно же.
Как видите, настроен я был очень решительно. Мои отношения с алкоголем к тому времени я как бы систематизировал. Делал «годовой» укол, давая и себе и родственникам передышку. Стабильно работал и получал нормальные деньги. Отношения с женой нормализовались, а все проблемы остались в далёком прошлом. Казалось, живи и радуйся! Но спрятанная от посторонних глаз папка с рукописью не давала мне покоя. Я не мог похерить труд многих лет, тщеславие не давало спать по ночам. И я решился! Я поехал к врачу, который делал мне укол, и заставил вколоть мне «антидот». Врач с неохотой, после предварительной душещипательной беседы, всё-таки сделал инъекцию. А куда бы он на хрен делся!
октябрь 2004г.
Вот и всё. В очередной, уж и не помню, который раз закончил редактирование рукописи. А вот интересно, сейчас во времена компьютеров, авторские тексты также называются «рукописи» или нет? Ну да ладно, «рукопись» как-то солиднее звучит, согласитесь. Впрочем, не важно, как называется, главное последний и я надеюсь, окончательный вариант «Алкаша» сейчас покоится в памяти моего «Пентиума», шесть лет напряженного труда позади. В воскресенье пойду покупать билет на поезд и …