– Ладно, смотри. А я валю!

– Без меня?

– С тобой или без тебя. Ты уж сам решай. Я и так на преступление пошел ради тебя.

– Почему ради меня?

– А ради кого? Тебя она грозилась отлупцевать, а потом сдать папаше. Я-то уж как-нибудь выкрутился бы… – Гоша отмахнулся. – Ладно, погнал я, бывай!

И заспешил к выходу. Но едва он поравнялся с Валерой, как тот схватил его за руку:

– Постой! А деньги?

– Чего?

– Деньги-то мы так и не поискали!

Гоша криво усмехнулся:

– Тогда иди ищи, ты лучше знаешь, что тут где…

И Валера отправился на поиски денег. Пока он шарил по полкам серванта, Гоша забрался в погреб и вытащил оттуда несколько банок с заготовками. Все время, что мальчишки мародерствовали, хозяйка лежала на полу без движения. Валера косился на нее со страхом. Он боялся и того, что она завозится и встанет, и того, что не встанет уже никогда. Не выдержав неизвестности, он подошел к ней и коснулся пальцами ее запястья…

– Гоша! – в ужасе вскричал он. – Гоша, она умерла!

Касаткин, не поверив товарищу, подскочил к старухе и приложил ухо к ее груди.

– В натуре, концы отдала, – резюмировал он.

– И что же теперь?.. Нас посадят? За убийство?

– Хорош каркать, придурок! Никто не узнает, что это мы ее…

– Нет?

– Конечно, нет. Она старая была. Еле ходила. Подумают, что упала и башкой о пол долбанулась. – Он поднялся на ноги и деловито заходил по комнате. Подняв костыль, которым ударил старушку, тщательно его осмотрел и, не найдя на нем следов крови, все равно вытер занавеской. – Часть денег кладем обратно. Подпол запираем. Фанеру прикручиваем на место. После чего уходим, будто и не было.

Они все сделали по плану, после чего ушли.

Добрались до своего убежища к утру. Тут же завалились спать. И если Гоша отрубился мгновенно, то Валера долго ворочался. А если и засыпал, то тут же вскакивал, разбуженный кошмарами. Иванов видел убитую не им, но из-за него старушку, и ему становилось так страшно и стыдно, что сердце готово было выпрыгнуть из груди.

Выспавшись, Гоша отправился в деревню, чтобы узнать новости. Вернулся довольный. Старуху обнаружили соседи и ничего не заподозрили. Решили, что сама упала и расшиблась.

– Но все равно тикать отсюда надо, – сказал он. – Меня, пока я по деревне ходил, три человека спросили, кто я и откуда. Здесь же все на виду.

– Знаю… Но ты сам сказал, что в Москву нельзя.

– В лес надо, в лес. Вот только прикупим запасов и рванем.

– Но мой отец…

– Помню. И знаешь, что предлагаю? Пробраться в сектантское поселение да провести там разведку. Вдруг батя твой уже смирился с тем, что ты убег. Если так, двинем в леса. Ты ж говорил, что там ваш домик остался. И вода рядом.

– Да, там можно жить.

– Ну вот и…

И Валера согласился. С Гошей он готов был жить даже в лесу.

В путь ребята отправились спустя неделю. Они тщательно готовились к своему «робинзонству». Гоша бегал по деревенским лавкам (приходилось носиться по разным, чтоб его не приметили, и выбирать для посещения часы, когда людей нет), покупая все необходимое, а Валера раскладывал это по сумкам. А также готовил еду. Он разводил костерок и варил в большой жестяной банке суп или кашу. Когда возвращался Гоша, они ели и иногда выпивали. Друг умудрился раздобыть полтора литра деревенского самогона, и мальчишки отпивали понемногу из бутылки. Но только чуточку, потому что алкоголь мог пригодиться в лесу.

Когда приготовления были закончены, ребята отправились в дорогу. До деревни сектантов пути было всего полтора часа. Но пока они дошли, наступила ночь. Все избы были темными, только в двух горел свет.

– Большой дом принадлежит пророку Иларию, – шепнул на ухо другу Валера. – Он там живет и проводит службы.

– А второй чей?

– Просто жилая изба. Если там не спят, значит, кто-то из прихожан провинился и сейчас его наказывают.

– А батя твой в какой избе обитает?

– Не знаю. Когда я убегал, он только собирался сюда переезжать.

– Ладно, давай тогда к молельному дому передвигаться. А дальше посмотрим…

Мальчишки так и сделали. Пробрались к окнам главной избы и заглянули в них. Гоша в одно. Валера в другое. Но увидели они одно и то же.

Просторная комната. В красном углу иконы. Под ними большой портрет Илария. На нем он изображен в образе Христа. Перед ним на коленях стоят три ребенка. Два мальчика и девочка. Они все голые. Причем девочка уже начала формироваться, у нее вспухли грудки. Она стесняется, норовит прикрыться, но мужчина, стоящий над детьми с кнутом, не позволяет менять позу. Она должна касаться руками пола и бить поклоны. Лбы у всех троих красные, ведь нужно больно ударяться о пол. Если кто-то из них недостаточно рьяно отбивал поклон, мужчина стегал того по спине.