Новые требования. Новые компромиссы. Новые разговоры о том, что нужно сделать. Возглавлять государство, когда у тебя на шее висит первый из магов, это опыт бесконечных разочарований и бессилия. Приходилось отчаянно бороться за собственный выбор даже в самых ничтожных делах. Куда бы Джезаль ни глянул, повсюду его встречало неодобрительное лицо мага. Он ощущал себя не более чем фигурой на носу корабля: красивый, позолоченный, величественный, но абсолютно бесполезный деревянный чурбан. Впрочем, фигура на носу корабля хотя бы плывет впереди самого корабля.

— Ваше величество, — послышался голос старика.

Как обычно, под тонким слоем почтительности скрывалось жестокое презрение.

— Что на этот раз?

Джезаль, наконец-то, повернулся к нему лицом. Он с удивлением увидел, что маг сменил официальное одеяние на старый, потрепанный в путешествиях камзол и тяжелые сапоги, которые он носил во время их неудачной поездки в опустошенные западные земли.

— Куда-то собираетесь? — спросил Джезаль, не смея надеяться на это.

— Я покидаю Адую. Сегодня.

— Сегодня.

Джезалю стоило немалых усилий сдержаться, не подпрыгнуть и не закричать от радости. Он почувствовал себя узником, выходящим из вонючей темницы на яркий свет свободы. Теперь он сможет отстроить Агрионт, как считает нужным. Он реформирует Закрытый совет и найдет собственных советников. Возможно, даже избавится от ведьмы жены, навязанной Байязом. Он будет волен поступать так, как считает правильным. По крайней мере, он попытается понять, как правильно поступить. Ведь он король Союза. Кто откажет ему в его праве?

— Нам будет жаль расстаться с вами.

— Представляю себе. Однако сначала нам надо сделать кое-какие приготовления.

— Да, конечно.

Что угодно, лишь бы отделаться от этого старого осла.

— Я говорил с вашим новым архилектором Глоктой.

От одного этого имени мурашки отвращения побежали по коже Джезаля.

— Неужели?

— Очень проницательный человек. Он произвел на меня большое впечатление. Я просил его говорить от моего лица в Закрытом совете, пока я буду отсутствовать.

— Правда? — отозвался Джезаль.

Он прикидывал, отобрать ли у калеки его должность сразу, как только за магом закроются ворота, или денек подождать.

— Я бы рекомендовал вам, — тон Байяза больше походил на приказ, — внимательно прислушиваться к его мнению.

— О, конечно, я так и сделаю. Удачи вам в путешествии…

— Я хочу, чтобы вы поступали как он говорит.

Холодный гнев комом встал в горле Джезаля.

— В сущности, вы призываете меня… подчиняться ему?

Байяз пристально смотрел ему в глаза.

— В сущности, да.

Джезаль на миг потерял дар речи. Этот маг думает, что ему можно приходить и уходить, когда вздумается, оставив за себя своего уродливого лакея? Указывать королю в его собственном королевстве? Какая неслыханная наглость!

— В последнее время вы своевольно вмешивались в мои дела! — резко ответил он. — Я не имею намерения менять одного властолюбивого советника на другого.

— Этот человек будет полезен вам. Нам. Он поможет принять необходимые, но трудные для вас решения. Он поможет совершить необходимые, но неприятные лично для вас действия. Люди, живущие в сияющих дворцах, нуждаются в тех, кто готов выносить за ними нечистоты, чтобы отбросы не заполнили собой все ваши роскошные покои. Это просто и очевидно. Вы не понимаете меня.

— Нет, это вы ничего не понимаете. Занд дан Глокта! Этот изувеченный осел… — Джезаль осознал, что выбрал неудачные слова, но заставил себя продолжать, разозлившись еще сильнее. — Этот урод сидит рядом со мной в Закрытом совете и каждый день злобно поглядывает на меня через плечо! А теперь вы хотите, чтобы он диктовал мне? Это неприемлемо. Невыносимо. Невозможно! Мы живем не при Гароде Великом! Понятия не имею, что заставляет вас думать, будто вы можете говорить со мной вот так. Я король, и я отказываюсь быть беспомощным евнухом!

Байяз закрыл глаза и медленно втянул воздух через нос. Так, словно старался найти терпение, чтобы вразумить идиота.

— Вы не можете представить, каково это — жить так долго, как живу я. Знать все, что я знаю. У вас, людей, жизнь проходит в мгновение ока, вы вынуждены все время заново учить старые истины. Те же самые, которым Иувин учил Столикуса тысячу лет назад. Это страшно утомляет.

Ярость Джезаля нарастала.

— Прошу прощения, если я утомил вас!

— Я принимаю ваши извинения.