Глокте хотелось сказать что-то оптимистическое.

«Но эти глупости должны слетать с других губ, не с моих. С молодых прелестных губ, и чтобы все зубы были на месте».

— Те, кто погибает на поле брани, в некотором смысле счастливчики. Навсегда молодые. Навсегда прославленные.

Вест кивнул.

— Это для избранных…

Его глаза закатились, он покачнулся и повалился набок. Челенгорм первым поспешил вперед и успел подхватить его, прежде чем он упал на пол. Вест повис на его мощных руках, длинная струя негустой рвоты растекалась по полу.

— Назад, во дворец! — крикнул Крой. — Немедленно!

Бринт поспешно распахнул двери, пока Челенгорм и Крой выводили Веста из комнаты. Он болтался между ними, как тряпка, опираясь руками на их плечи. Его ноги болтались, ботинки царапали пол, плешивая голова склонилась. Глокта замер беспомощно и смотрел, как они уходят, приоткрыв беззубый рот, как будто собирался что-то сказать. Собирался пожелать своему другу удачи, доброго здоровья, хорошего дня.

«Но ни одно из этих пожеланий не подходит к нынешним обстоятельствам».

Двери со стуком закрылись, а Глокта все еще смотрел на них. Его веко дергалось, он чувствовал влагу на щеке.

«Конечно, это не слезы сострадания. И не слезы печали. Я ничего не чувствую, ничего не боюсь, ничто меня не тревожит. Ту часть меня, которая была способна плакать, отрезали в императорской тюрьме. Это лишь соленая водичка, ничего больше. Слабенькая реакция обезображенного лица. Прощай, брат. Прощай, мой единственный друг. И прощай, дух прекрасного Занда дан Глокты. От тебя ничего не останется. Но все к лучшему, конечно. Человек в моем положении не может позволить себе потакать своим слабостям».

Он сделал резкий вдох и вытер лицо ладонью. Прихрамывая, подошел к столу, сел и постарался устроиться удобнее, ощутив неожиданную судорогу в беспалой ступне. Он сосредоточился на документах.

«Признательные протоколы, нерешенные задачи, кропотливая и нужная государственная работа…»

Глокта поднял голову. Какаято фигура вышла из тени за одним из высоких книжных шкафов и шагнула вперед, сложив руки на груди. Тот самый человек с обожженным лицом, который пришел вместе с офицерами. Похоже, он отстал, когда все в волнении покинули кабинет.

— Сержант Пайк? — пробормотал Глокта, нахмурившись.

— Именно так я себя называю.

— Называете себя?

Исполосованное шрамами лицо скривилось в насмешливой улыбке.

«Еще более уродливой, чем моя собственная, если такое возможно».

— Конечно, вы не признали меня. В первую же неделю моей работы в кузнице произошел несчастный случай. Так часто бывает в Инглии.

«Инглия? Его голос… Что-то в его голосе…»

— Так и не узнали? А если я подойду ближе?

Он без предупреждения одним прыжком пересек комнату. Глокта еще пытался встать, когда сержант перелетел через стол. Они вместе упали на пол в ворохе разлетевшихся бумаг, Глокта внизу. Он ударился затылком о камень, и его дыхание вырвалось наружу длинным мучительным хрипом.

Он почувствовал, как сталь коснулась его горла. Лицо Пайка находилось в нескольких дюймах от него. Пятнистая масса ожогов вблизи казалась особенно отталкивающей.

— А как сейчас? — прошипел он. — Не узнаете?

Один глаз Глокты задергался, когда волна узнавания окатила его холодным душем.

«Изменился, конечно. Полностью изменился. Но все же я узнаю его».

— Реус, — выдохнул он.

— Он самый. — Реус произнес это с мрачным удовлетворением.

— Ты выжил, — прошептал Глокта сначала с удивлением, потом с нарастающим изумлением. — Ты выжил! Ты крепкий орешек! Гораздо крепче, чем я думал!

Он тихо засмеялся, и слезы снова заструились по его щеке.

— Что-то забавное?

— Все! Ты должен оценить иронию. В то время, когда я поверг столько могущественных врагов, Салем Реус приставил нож к моему горлу. Всегда есть нож, которого ты не ждешь, и он острее всех.

— Более острого ножа, чем мой, вы не найдете.

— Тогда режь, парень, я готов. — Глокта откинул голову назад, вытянул шею, прижав ее к холодному металлу. — Я давно готов к этому.

Пальцы Реуса сжали рукоять кинжала. Его обожженное лицо дергалось, глаза сощурились, как блестящие щелки в красных провалах.

«Сейчас».

Глокта тяжело и шумно дышал, его горло перехватило в ожидании смерти.

«Сейчас, наконец-то… сейчас…»

Но рука Реуса замерла.

— И все-таки ты сомневаешься, — прошептал Глокта, сжав беззубые десны. — Не из сострадания, конечно, и не из слабости. Они давно вымерзли. В Инглии? Ты медлишь, потому что понимаешь: ты так долго мечтал убить меня, но никогда не думал, что будет дальше. Какая тебе от этого выгода, со всей твоей стойкостью, хитростью и стараниями? За тобой будут охотиться. Тебя отправят обратно. А я могу предложить тебе нечто большее.