Именно таков верховный авторитет Ветхого Завета, утверждаемый им в отношении себя самого, признаваемый Иисусом Христом и в равной мере принимаемый апостолами и новозаветными писателями. Такое положение нельзя с легкостью игнорировать, однако прежде чем приступить к более глубокому рассмотрению его обоснованности, необходимо коснуться авторитета Нового Завета.

Мы, конечно, не располагаем никаким повествованием, свидетельствующим об отношении Иисуса к Новому Завету, поскольку (в отличие от ситуации с Ветхим Заветом) он не мог быть написан до того, как земная жизнь Иисуса завершилась. Однако некоторые из Его слов в этом отношении весьма показательны. Согласно четвертому Евангелию Он дал обетование об Утешителе. «Утешитель же, Дух Святый, Которого пошлет Отец во имя Мое, научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам»63. Поэтому «когда же приидет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину: ибо не от Себя говорить будет, но будет говорить, что услышит, и будущее возвестит вам. Он прославит Меня, потому что от Моего возьмет и возвестит вам»64.

Следовательно, рассматривая предания о словах и делах Иисуса, а также написание Евангелий, мы должны помнить, что в этой области Иисус обещал помощь Святого Духа. Рассматривая же возрастание и развитие ранней Церкви (как оно представлено в Деяниях апостолов и в Посланиях), мы также должны помнить обетование Иисуса о том, что Святой Дух «наставит на всякую истину». И наконец, рассматривая Книгу Откровение с ее апокалиптическими описаниями будущего, мы должны не забывать обетование о том, что Святой Дух возвестит нам его.

Новозаветные писатели постоянно утверждают, что Святой Дух, через которого Слово Божие пришло в Ветхий Завет, продолжал действовать, ниспосылая это Слово в благовествовании Иисуса Христа. Например, в Первом послании Петра (1 Пет. 1:10 — 12) утверждается, что древние пророки пророчествовали Духом, а получатели послания услышали Евангелие от «благовествовавших Духом Святым, посланным с небес». Начальные слова Первого послания от Иоанна утверждают, что автор послания — авторитетный свидетель откровения, данного Богом во Христе65.

Павел утверждает, что проповеданное им не есть слово человеческое, но слово Божие, и что Он дал заповеди «от Господа Иисуса»66. Он утвержает также, что избран как апостол Бога и что принял благовестие «через откровение Иисуса Христа»67. Он благовествует «не от человеческой мудрости изученными словами, но изученными от Духа Святого» и пишет далее, что «если кто почитает себя пророком или духовным, тот да разумеет, что я пишу вам, ибо это заповеди Господни»68.

Мы уже видели, какое большое значение придается Ветхому Завету в Послании к Евреям: Ветхий Завет и ветхозаветное откровение низошло от Бога, и, будучи записанным, оно считается Словом Божиим. Однако речь в Послании идет о том, что Новый Завет и новое откровение значимее ветхого, поскольку ветхое было написано Богом через пророков, а новое — через Сына Божия. Поэтому если Ветхий Завет обладает высшим авторитетом, то Новый Завет, если это возможно, должен обладать авторитетом еще более высоким69.

Мы уже рассматривали теорию Темпла, согласно которой в откровении воспринимается «не истина о Боге, но Сам живой Бог»70; ему вторит Балли, утверждающий, что Бог дает нам не сообщение, а общение71. Мы же видим, что в Новом Завете речь идет об информации, полученной в откровении, и об откровении Самого Бога. Поэтому есть основание говорить о «вере, однажды преданной святым»72; и посему Павел призывает фессалоникийцев «стоять и держать предания», «которым вы научены или словом, или посланием нашим»73. Равным образом он призывает Тимофея «хранить преданное» ему74, или, в буквальном переводе, «хранить залог», который, как показывает контекст, является залогом истины. Та же мысль проходит и во Втором послании к Тимофею. «Храни добрый залог Духом Святым, живущим в нас», — пишет ему Павел и призывает передать услышанную весть «верным людям, которые были бы способны и других научить»75. Далее Павел недвусмысленно касается событийной стороны откровения: «Как написано: «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его». А нам Бог открыл это Духом Своим»76.

Сегодня идея вербальной инспирации непопулярна, однако популярность нельзя смешивать с истиной, и поэтому может возникнуть необходимость еще раз подумать над такого рода проблемами. Нередко приходится слышать, что до тех пор, пока не появилась библейская критика, Библия в течение многих веков воспринималась как непогрешимое, вербально богодухновенное Слово, однако с появлением библейской критики такой взляд якобы невозможен. Надо отметить, что это характерная черта строго радикального подхода: полное отрицание старого и столь же полное принятие нового. Сейчас, когда стала возможна более правильная перспектива рассмотрения этого вопроса, становится все более очевидно, что библейская критика как таковая не превратила Библию в чисто человеческое творение. В своей книге «The Authority of the Bible» архиепископ Кентерберийский пишет следущее: «Можно показать, что методы и выводы современных критических исследований не приводят к отрицанию авторитета Библии, но, скорее, способствуют нашему осмыслению тех путей, на которых она предстает как истинная, богодухновенная, как слово Божие, данное в откровении»77. Однако эти «пути» можно истолковать по-разному.

Мы уже видели, что наблюдается постепенное возвращение к признанию того, что откровение включает в себя Бога говорящего и Бога действующего. «Дело в том, что, стремясь отыскать действительно весомое учение об откровении, мы до некоторой степени не можем избежать теории библейской инспирации», — говорит Винсент Тэйлор78. Равным образом Джеймс Барр считает, что «непосредственная вербальная связь между Богом и отдельным человеком в конкретных случаях представляет собой, как кажется, неизбежный факт Библии и Ветхого Завета в частности. Бог по воле Своей может говорить конкретные вести в конкретных словах, обращаясь к тем, кого Он избрал»79.

Те, кто отрицают идею вербальной инспирации Библии, часто называют ее «теорией диктовки». Так, Царнт пишет следующее: «Согласно ортодоксальному пониманию Писания оно не развивалось и не наследовалось в процессе развития из поколения в поколение, как любая другая книга; Бог Сам надиктовал его, и библейские писатели, почти совсем лишенные всякой человеческой индивидуальности, служили всего лишь автоматическими орудиями Святого Духа»80. Далее он добавляет: «Таким образом, Библия не оказалась внезапно в один день на алтаре в Иерусалиме, полностью завершенной»; она отражает процесс длительного исторического развития81.