— Поведение птиц? — недоверчиво ахнул Клем. — И каким образом, черт бы тебя побрал, это мне поможет?!

Данки немного подумал:

— Понятия не имею, Клем. Хорнпаут говорит, что Бак — авторитет в подобных вещах.

— Твой Хорнпаут гроша ломаного не стоит, насколько мне известно, — проворчал Клем.

— Брось, Клем. Я знаю Бака. Если кто-то и сумеет справиться с той пакостью, что завелась у тебя в доме, так будь уверен — это он.

— Дом тут ни при чем, — собравшись с духом, признался Клем. — Все дело во мне.

Данки было сунул в рот очередную ложку бобов, но тут до него дошел смысл сказанного Клемом.

— Что-о-о? — завопил он, давясь едой.

— Да-да, ты верно расслышал, — кивнул Клем. По спине потянуло холодком озноба, знаменуя присутствие чего-то аномального в атмосфере. Он боязливо оглядел кубрик и натянул одеяло до подбородка. — Не гаси фонарь. Свет ее отпугивает, — прошептал он.

— Она здесь?! — выдохнул Данки, лихорадочно осматриваясь. Наконец он схватил другой конец одеяла и тоже натянул до подбородка. — Я этого не вынесу, Клем. Не смогу…

— А что, по-твоему, чувствую я? — вскричал Клем. — Каждую ночь она сводит меня в могилу! Всю эту неделю мне нет ни минуты покоя!

— Клем! — взвыл Данки. — Лично мне позарез нужен покой! Так что извини!

С этими словами он подскочил, как ошпаренный, схватил фонарь и вылетел из двери.

— Ты куда?! — крикнул вслед Клем.

— В машинную часть, — проорал Данки из коридора. — Нужно немедленно отыскать Бака Стеббинса. Он знает, что делать.

Однако найти профессора Бака Стеббинса оказалось не легче, чем пресловутую иголку в стоге сена. Клем и Данки прибыли в маленькую прибрежную деревеньку Меддибемпспорт еще до рассвета и с первыми лучами солнца принялись обшаривать кампус Бейнбриджского университета. Увы, следов профессора они не обнаружили. Приятели допросили десятки студентов. Все спешили на занятия, и когда Клем и Данки сообразили, что их миссия безнадежна, осталось только одно: обратиться к администрации. Но и это оказалось бесполезным, поскольку офис профессора Стеббинса был давно заброшен. Проходивший мимо дворник предположил, что о пропавшем специалисте по поведению птиц должны знать на кафедре орнитологии. Но вскоре стало ясно, что ни один сотрудник кафедры вообще не слышал о Баке Стеббинсе. Наконец они набрели на декана, который с крайне раздраженным видом отметил на карте кампуса то место, где предположительно можно отыскать затерявшегося ученого.

Клем и Данки стояли у подножия высокой башни с курантами, в центре кампуса, разглядывая карту.

— Вот оно, Клем, — утверждал Данки. — Если верить декану, именно здесь скрывается Бак.

Клем смерил взглядом внушительное строение — достойный архитектурный памятник коллекции готических уродств, из которых состоял бейнбриджский кампус. Если верить местному управляющему, здание прозвали Башней из слоновой кости, но не в смысле намека на интеллектуальный эскапизм, а из-за цвета отметок, оставленных на черных гранитных стенах летавшими над ней чайками.

Данки рванул на себя высокие двустворчатые двери. Вверх вела широкая лестница.

— Должно быть, он там, — предположил Данки. — Идем.

— Нет там никого, упрямый ты осел! — рявкнул Клем. — Мотаем отсюда! Я больше не потрачу ни единой минуты на поиски твоего птичьего профессора с его птичьими мозгами!

Вместо ответа Данки рванул наверх.

— Давай за мной!

— Упертый дурак! — завопил Клем, но все же бросился следом.

Путешествие к небу казалось бесконечным. Наконец они очутились на верхней площадке, еще перед одной дверью, ведущей в затканную паутиной комнату. Внутри ящики и коробки громоздились почти до потолка. Целая стена была занята шестеренками и прочими деталями механизма огромных часов.

Клем бессильно обмяк, пытаясь отдышаться. Они только что пробежали не менее двенадцати пролетов и оказались не в кабинете профессора, а на заброшенном складе.

— Стервец! — почти взвизгнул Клем, полоснув Данки разъяренным взглядом.

— Ошибаетесь. Моя фамилия Стеббинс! — послышался из-за груды коробок бархатистый бас с чуть резковатыми нотками. Выступивший вперед человек спокойно представился: — Профессор Бакминстер Стеббинс.

Клем растерянно оглядывал ученого мужа. Это был человек огромных размеров, если не сказать тучный, причем жир отложился в тех же местах, что и у женщин: на груди, бедрах и заднице. Только вот гигантское брюхо могло принадлежать исключительно мужчине. Однако общий эффект несколько сглаживал хорошо сшитый твидовый пиджак.

— Бак! — воскликнул Данки.

— Данки, старый дружище! — тепло улыбнулся профессор Стеббинс. — Как я рад тебя видеть! Извини, я боялся, что это приспешники декана. Они в который раз пытаются выкурить меня из моего гнездышка.

Теперь, узрев профессора Бакминстера Стеббинса во плоти, Клем вспомнил, что уже видел этого человека, точную копию своего отца Хорнпаута: лицо, как у рыбы-скорпиона — толстогубое и брыластое, с неправильным прикусом, образовавшим нечто вроде жаберных покрышек в уголках рта. В детстве они ходили в одну школу. Жестокие мальчишки прозвали Стеббинса Рыбьей Мордой и безбожно издевались над ним, по крайней мере, до четвертого класса, последнего, который удалось закончить Клему.