— Чему вы радуетесь?!

У Игриса перехватило дыхание. Он хотел встать — и тут же рухнул обратно в кресло. Заговорил прерывисто, как старик, чей голос записан на пленку:

— Все равно, что ими двигало! Человек может орать от ужаса, но делать свое дело! Страна распалась бы, погрязла в войне и голоде, возможно, никто из нас не родился бы! Кем бы они ни были — они герои!

— А Равелин?

— Тоже герой! Потому что он сделал невозможное. А если не было другого пути? А если… ладно, хорошо, он был манипулятор. Но он был гениальный политик, то, что он сделал потом, не объясняется одной только манипуляцией! Мы стольким ему обязаны, что можем простить…

— Все простить? Или чего-то не можем? — Алистан улыбался.

— Чему вы все-таки радуетесь?!

— А как вы думаете?

Игрис опустил плечи. Все, чего ему в этот момент хотелось — лечь на кровать, закрыть глаза и больше никогда не просыпаться. «Не ищите… Информация убивает…»

Он вспомнил, как летел по трассе на обратном пути. Сколько раз скользили колеса на влажном покрытии. Сколько раз он рисковал слететь в кювет или вписаться в столб. Может быть, в этом и заключалась бы высшая справедливость? Это и было предначертано судьбой, но из-за сбоя в программе не сбылось?

Кусочек пластика. Несколько метров магнитной ленты. Слово погибели.

Как хорошо было бы сейчас валяться на обочине рядом с искореженным автомобилем. Кассету никто не стал бы слушать — в суете ее выбросили бы в урну, а потом сожгли на мусороперерабатывающей фабрике…

— Вы хотели, — начал он, не глядя на Алистана, — хотели узнать, оправданно ли было… стоило ли ради этого…

— Стоило ли убивать невинную женщину? — спросил Алистан. — Да. Мне очень хотелось знать. Потому что убийцей быть страшно. Я все думал, думал — зачем? И теперь я знаю… Как, по-вашему? Стоило ее убивать?

— Я не бухгалтер, — пробормотал Игрис. — И у меня нет линейки, чтобы измерять чужие жизни.

— Мне приятно на вас смотреть. Именно так, я надеялся, вы будете выглядеть, когда столь обожаемая вами правда наконец доберется до вас.

— Я рад, что вам приятно. Что вы теперь будете делать?

— В смысле?

— Вы ведь не выпустите эту информацию за пределы веранды. Меня вы тоже — Словом погибели?

— Вас? Нет. В вашем случае можно зачистить память на час назад, лучше — чуть больше… Но я не стану этого делать.

— Не станете?

— Вы хотели правды, — вкрадчиво сказал Алистан. — Попытайтесь с ней жить. — Он легко поднялся из кресла: — Ваша жена проснется, когда вы назовете ее по имени. Мне пора возвращаться под стражу, пока не хватились… Знаете, я не чувствую себя виноватым перед вами. Хотя поступаю сурово.

— Как? Как вы со мной поступаете?!

Маг обернулся через плечо. Он казался помолодевшим, вновь обретшим вкус к жизни.

— Оставляю вам этот выбор, дружище. Я за свой заплатил. Дело за вами.

И он взглядом указал на кассету, по-прежнему лежащую на столе.

Заслышав крики, Билли Блэк, младший помощник плотника, поднял глаза и в нескольких сотнях футов над собой заметил стеклянный блеск кабины подъемного крана. Взгляд Билли перескочил к висящему под стрелой на длинном тросе целому поддону мешков с цементом. Груз накренился — лениво, словно хотел пошабашить в воздухе. В следующий миг что-то звонко лопнуло, и мешки (величиной с мужской торс и весом пятьдесят фунтов каждый) камнем полетели к земле. Билли бегом кинулся к месту аварии. Одни мешки угодили в торец жилого комплекса «Круг» и разорвались, рассеяв в воздухе безвредный серый порошок («словно вулкан», — подумал Билли). Другие проломили мягкие сосновые доски лесов, разнеся их в щепу. Вокруг чего-то собралась толпа, и Билли протолкался поближе.

У молодого рабочего Альберто на голени зияла глубокая рана. Билли живо опустился на колени и выдернул из брюк ремень. Наградив шлепком незнакомого усача, он гаркнул: «Скорую!» — и полоской потрескавшейся кожи перетянул ногу парня над коленом. Поток крови, удивительно красной на ярком солнце, тотчас притих.

— Насе elrecupera? — спросил кто-то. — Оклемается?

— Yo no se [7] , — откликнулся Билли, не в силах сразу оторвать взгляд от пострадавшего. Бесконечную секунду он вспоминал читанное о средневековом масонском обычае замешивать строительный раствор на крови жертвенного животного. Лицо парня стало серым — и от цементной пыли, и от шока. К тому времени когда через строительный мусор к ним пробрались санитары, Билли успел отрядить пару человек за брезентом и взгромоздить ноги парня на козлы.

Нет, как ни крути, удачно, что Мемориальная больница Джексона в двух шагах, рассудил Билли. Едва ли не каждую неделю кто-нибудь со стройплощадки отправлялся по «скорой» в травматологию.

— А знаете, вас тут очень не любят, — сказал Нил Эдлер, начальник строительства. Он сидел за обшарпанным письменным столом из тика, когда-то, должно быть, недешевым, но сейчас годным лишь для Армии спасения. Обширная плешь Эдлера казалась матовой, словно припудренной. В вагончик, где он обосновался, ежечасно вдувал арктический холод кондиционер промышленной мощности. Конечно, Эдлер не потел! Честно говоря, Билли видел начальника вне этих стен, только когда тот шел на гаражную парковку в конце квартала или от нее.