— Конечно, нет.

— Народ у нас такой — сплетни пойдут… сам знаешь.

Вот как получилось, что Микке стал заглядывать к старикам в гости. В следующий раз, когда он проходил мимо, к крыше домика была приставлена лестница. Генри взбирался по ней на своих дрожащих стариковских ногах. Микке открыл калитку и вошел во двор.

— Извините, а что вы делаете?

Генри успел забраться только на первую перекладину. Услышав голос, спустился на землю. Прикрыл глаза, ухватившись за лестницу.

— Да крышу хотел починить.

Микке заметил в траве куски черепицы.

— Вот, свалились, — пробормотал Генри. — Давно уже, правда. Не те, конечно. Их-то теперь разве что старухе на цветочные горшки. Я новые нашел в сарае. То есть не новые, конечно, а те, что остались, когда крышу в прошлый раз перекладывали. Но это еще до нас было.

— Лестница шатается, — заметил Микке.

Старик хмыкнул:

— Да уж, высоковато тут.

— Их просто положить надо?

— Да. Пристроить поладнее, на обрешетку.

— Я заберусь наверх и сделаю.

— Ну уж, ладно тебе…

— Сделаю.

— Да ты ж бегать-скакать собирался.

— Потом поскачу. А сейчас починю вашу крышу.

Генри сделал несколько шагов назад.

— Правда, сделаешь? Точно?

— Точно.

— Мне-то нехорошо что-то. Накатило вот.

— Да ладно, сделаю. Чего уж там. — Сам не зная почему, Микке положил руку на плечо старика. Его поразило, насколько хрупким оно казалось на ощупь. Каким-то острым. И нежным, точь-в-точь цыплячья косточка.

После Микке помогал и в другом — стриг траву, красил облупившуюся веранду.

— Прям внучок у нас завелся, — говорила Мэрта, и ее светлые, почти бесцветные глаза подергивались слезой.

— Да ладно вам, — отзывался Микке. — Что ж не помочь, раз могу.

Он никогда прежде не общался со стариками. Его бабушка по матери вышла замуж во второй раз и поселилась в Аликанте. Да она и не стара была: Нетту она родила совсем молодой. А родители Натана умерли, их Микке никогда не видел. Генри и Мэрта — они были его и только его. Микке не собирался ничего говорить Нетте, она бы только все испортила.

Домик старики купили в семидесятые годы.

— Тебя еще и в проекте не было, — посмеивался Генри. — Мы были молодые — или почти молодые — тогда. А сколько вообще длится молодость? Вы об этом думали? Когда начинается старость? — Иногда он принимался философствовать, довольно занудно.

Домик построили в 1909 году, вот-вот столетний юбилей справит. Построили его родители Карла-Густава Линдстеда, рассказывала Мэрта с гордым видом.

— А ты знаешь, кто это такой? Ты, наверное, слишком молод, чтобы помнить. — Сдвинув кустистые брови, Мэрта смотрела на Микке. — Один из великих актеров нашего времени. Никогда не забуду, как он играл Примуса Свенссона в «Доме Вавилонском». Его по телевизору показывали. Когда, Генри? Помнишь? В начале восьмидесятых? Хотя тебя тогда и планах не было, да, мальчик?

— Был, конечно.

— Но взрослых фильмов по телевизору не смотрел. Хотя этот сериал был хороший, про такие вот земельные участки, — правда, не эти, а в другом районе, Эншедедален. Там он и жил, Примус Свенссон. Но потом все домики там снесли, чтобы построить большую больницу, помнишь, Генри? Бульдозеры… и домишек милых как не бывало. Грабеж и разбой, вот что это.

Мэрта умолкла и шмыгнула. Кот терся о ее ноги, Мэрта рассеянно погладила его.

— Да, а еще «Три чудака». Хотя тогда тебя уж точно на свете не было. Йоста Бернард, Гуннар «Чудак» Линдквист и Карл-Густав Линдстед. Они звали себя «Три чудака». — Мэрта захихикала, вспоминая.

«Вот тупизм, — подумал Микке. — Нереально тупо».

Но ничего не сказал.

В один прекрасный день, когда Микке подстриг лужайку, старики вручили ему ключ от домика.

— Мы хотим, чтобы он у тебя был, — произнес Генри с серьезным видом. — Вдруг с нами чего стрясется. В нашем возрасте ничего не знаешь наперед. Обернешься — а смерть с косой тут как тут. Кого сразу скосит, а кого так, подкосит, и лежи тогда, точно кура на прилавке. Мы с Мэртой все обсудили. Хорошо, когда есть запасной ключ. Мы могли бы, конечно, дать его кому-нибудь из соседей. Но, честно говоря, соседям мы тут не очень доверяем. Или как сказать?.. Мы не хотим, чтобы они сюда ходили и шпионили. Это все наше. Соседи у нас неплохие, дело не в том. Но болтать же начнут. Как мы живем, то да се. Ты же понимаешь?

Микке кивнул, зажав ключ в руке. К ключу был привязан пластиковый плетеный шнурок. Бело-зеленый, замусоленный.

— Ты так близко живешь, можешь заглядывать сюда иногда. Зимой то есть. Зимой-то мы не тут. Не так часто, имею в виду. Транспорта нормального-то нет. Да и что тут делать, зимой? Ничего тут хорошего зимою нет.

Микке снова кивнул.

— Рад помочь, — сказал он.

— Ты пришла, — приветливо произнес он. — А мы с Кристой заждались. Сидели и ждали, когда же наша мамочка придет.