Потом многие начали жульничать, так как из-за дождя трудно было разобрать, кто куда попадает. Если даже ты никуда не попал и прекрасно это знаешь, все равно можно уверенно заявить: «Восемь из десяти» — и после некоторых препирательств остановиться на шести. «Давай! Попал! Получай! Давай! Мимо! Ври, но все равно получай!»

По мере того как воины истребляли свои запасы напитков и сигар, качество стрельбы неуклонно падало. По прошествии нескольких часов приоритет уже безоговорочно отдавался виски и табаку. «Давай! Бум! Плати! Глоток! Затяжка! Давай! Глоток! Затяжка! Глоток! Затяжка!»

К полудню земли в окрестностях клуба были усеяны бутылками, окурками сигар и обильно политы мочой. Юбилейное FIASCO удалось на славу.

Мои опасения оправдались: я мало куда сумел попасть, но эту неудачу я намеревался свалить на погодные условия. В конце концов, дождь заливал очки, и я порой даже не видел конца своего ружья. Но если смотреть на вещи объективно, то стрелял я плохо — хоть в дождь, хоть без него. Я попробовал закрыть глаза перед выстрелом — и действительно ухитрился что-то сбить. Но после нескольких кругов подносчики мишеней стали заметно нервничать при моем появлении. Я очень надеялся, что не попал ни в кого из них, хотя полной уверенности в этом не было. Наконец, я тоже попытался сжульничать, но и из этого ничего не вышло.

Когда мы направились в сторону клуба, кто-то стал вспоминать прошлое FIASCO. Сохранились ли добрые старые времена? Ясное дело, нет. Стреляют, конечно, уже не так, потому что прибилось много нового народа. По прошествии десяти лет FIASCO стало символом новой агрессивной политики банка, и теперь каждый не прочь прилепиться. Создается впечатление, что стрельба по тарелочкам и охотничьи игры— главное хобби сотрудников, которые гуртом вступают в охотничьи и стрелковые клубы; Morgan Stanley во время коллективных вылазок специально предлагает стрелковые забавы в дополнение к традиционному гольфу.

Хотя на FIASCO 1994 года было в самый раз дождя, сигар, азарта и алкоголя, в воздухе все же чувствовалась странная нервозность. При входе в «Sandanona» один продавец сказал мне, что клуб попался в 1993 году на легкие деньги и назанимал слишком много. Становилось ясно, что клуб не сильно отличается от недавних жертв производных. Поскольку в 1994 году процентные ставки росли, он ощущал некоторое финансовое удушье и искал способы выплачивать свои крупные проценты.

Результаты подсчета очков объявляли в роскошном банкетном зале. Наша команда оказалась где-то посередине. Страшила завоевал третье место в индивидуальном зачете, а выиграл какой-то молодой сотрудник с внушительным результатом: 82 из 100. Прочие достижения в основном колебались между 50 и 60. Когда объявили мой результат — 35, у меня упало сердце. Я молился, чтобы у кого-то было еще хуже и повторял: «Господи, хоть бы я сегодня никого не подстрелил!» При этом я считал подносчиков тарелочек и с тревогой видел, что одного почему-то нет.

К счастью, потом объявили 9 — у одной дамы. Она не получила снисхождения, подобающего ее полу, хотя к 1994 году Morgan Stanley был конторой передовой в смысле политкорректности, нанимавшей и продвигавшей дам вкупе с проведением гибкой «позитивной политики» как на уровне приема, так и на уровне проникновения сквозь покровы. Но все это — в Нью-Йорке. А здесь проходило FIASCO, и на FIASCO господа оставались господами, дамы — дамами, а 9 очков были равны 9 очкам.

Я же был в полном восторге: мой результат не оставил мне ни малейшей возможности для выигрыша Кубка Крама. Значит, мне тоже удалось увернуться. Может, со скаутских времен я стал стрелять лучше, в прицел уже хорошо видел эту унизительную «корову» и мог отправить ее прямиком в преисподнюю.

Наконец мы погрузились в «линкольн», помахали нашим добрым хозяевам, они ответили, правда, весьма сдержанно. Наверное, они уже подозревали, что «Sanda-nona» вскоре пополнит список жертв производных. Как ни грустно, FIASCO 1994 года прошло там в последний раз, да и сама эта традиция прервалась, когда клуб оказался по уши в долгах. Позже в том же году, когда Morgan Stanley проводил ревизию «трупов» на предмет новых сделок, группа управляющих из ГПП почуяла «запах крови» в «Sandanona» и попробовала купить обанкротившееся стрельбище для личного пользования, но в конце концов из этого ничего не вышло.

Придя на службу в понедельник после FIASCO, я обнаружил, что Страшила оставил на моем столе апрельский экземпляр журнала «Shooting Sports» («Стрелковый спорт»). Так он хотел дать понять, что мои навыки нужно совершенствовать. На обложке были помещены два очаровательнейших белых кролика: они обнимали друг друга на фоне пирамиды из новеньких охотничьих ружей. Сверху Страшила намалевал от лица кроликов: «Привет, Фрэнк!»

Кроме того, Страшила желал довести до моего сведения, что по этим милым зверюшкам я должен стрелять без колебаний, прямо промеж глаз, ибо кролики, в сущности, ничем не отличались от покупателей наших производных. Когда клиент явно шел на контакт, мне следовало подумать, как снести ему башку, и провернуть сделку без всякой скидки на то, насколько он (или она) мне приятен. Рассматривая кроликов, я размышлял, был ли последний всплеск убытков на производных случайностью. Теоретик таинственности мог бы сказать, что такие убытки отчасти вызваны мировым заговором. Вскоре, как я убедился, это предположение оказалось недалеко от истины.

Когда Страшила пришел, он опять повторил, что инвестиционное дело сродни войне, а продавцы производных— что-то типа спецвойск. Он не сомневался, что FIASCO мне понравилось, но хотел, чтобы я уяснил себе его глубинный смысл. Страшиле довелось видеть самые неприятные «производные» сражения. Однажды он был свидетелем того, как возбужденный бывший пилот с авианосца обнаружил, что купил бумаги, которых реально даже не было в наличии. Сам Страшила рассматривал любую единичную сделку как рукопашную и всегда был готов бросить клич: «Иду на вы!» перед вторжением в офис клиента. Поэтому он желал, чтобы и я перенял его образ мыслей, a FIASCO было только одним из элементов моей тренировки.