Обо всем этом Алексей толковал Евгению, пока Маша усердно переписывала информацию из базы данных МВД и ФСБ. Но он был далек от эсхатологических проповедей. Насущные дела в колледже занимали его больше, особенно прорванный водопровод. И как его за это винить? Ведь лукавое обмирщение охватило не его одного, а почти всех в столице, меня в том числе тоже. По крайней мере, до последнего времени, пока я не встретился с Алексеем, пока в жизнь мою не вторгся его аскетический хилиазм — безусловная вера в спасительную силу церкви перед концом истории. Окунувшись во всю полноту православной мистики, будто в чудесную купель, я уже становился другим, я это чувствовал. И обязан был этим новым ощущениям мира именно Алексею, сотворившему надо мной своеобразное духовное крещение.

— Значит, говорите, Гог и Магог? — вежливо произнес Евгений, больше заинтересованный круглыми коленками Маши, чем судьбой России и мира. — Ну-ну.

— Расшифровать в точности значение этих двух имен еще никто не смог, — отозвался Алексей. — Плиний считал, что так назывались ассирийские цари; толкователи Библии говорят, что это были сыновья Иоафета, основатели северных скифских племен, прародители славян. Но они же являются символами и последних народов. Уже постхристианских. Богоотреченных. Словом, альфа и омега земной истории, в какой-то степени.

— Историк у нас Александр, — усмехнулся Евгений, химик по образованию. — Он-то что думает об этих Ван Гоге и Магогене? Чего молчишь?

— История вообще вещь темная, — откликнулся я. — Начало ее еще загадочнее, чем конец, о котором хотя бы в Апокалипсисе сказано достаточно ясно. Что же касается Древней Руси и прародителей славян, то… Следует иметь в виду не тысячелетнюю историю, а гораздо более давние многовековые сроки. На месте Новгорода стоял город Словенск еще за 2400 лет до нашей эры, как показали раскопки. Полабские славяне основали все города в Германии: Лейпциг, Росток, Дрезден, научили немцев читать и писать. Руны имеют чисто славянские корни. Древние русы помогали в военных действиях еще Александру Македонскому и его отцу Филиппу за триста лет до Рождества Христова, о чем есть архивные грамоты. Этруски, основавшие Рим, — это и есть русы, русские. Сохранились бронзовые зеркала той эпохи, на тыльной стороне которых вписаны слова из древнеславянской руницы. Одна из этих надписей гласит, что этруски произошли от кривичей. А основатели Венеции — от венедов, тех же славян. На портрете знаменитого венецианца Марко Поло есть надпись по-русски, затканная в волосы путешественника: Марко Поло склавенин. Кстати уж, и всю Грецию, до прихода туда эллинов, населяли славянские племена — читайте надписи опять же по-русски на древнегреческих вазах!

— Сказано сильно, — посмеялся Евгений. — Словно ты предлагаешь читать древнегреческие газеты. Но верится с трудом. И ты эту историю преподаешь в моем колледже? Я и не знал.

— Но это и есть подлинная история славян, Руси, России. Официальная искажена немцами еще во времена Ломоносова, всеми этими Миллерами, Байерами и Шлецерами. Им было выгодно представить русских дикими и варварскими племенами, практически без корней. Но эту дикую Русь в Европе с уважением называли Гардариком — то есть Страной Городов, а римские легионеры были затоптаны в пыль закованными в сталь от макушек до конских копыт катафрактариями, пришедшими с севера, из Руси. Именно русские являются коренным народом Евразии — от Британских островов до Аляски. Об этом пишут многие исследователи, но их в свободном мире, естественно, замалчивают. Чертков, Волынский, Классен, Орешкин. Орешкин, кстати, нашел следы русской цивилизации даже в Вавилоне.

— И историк Венелин, похороненный, между прочим, в Свято-Даниловом монастыре, писал о том же, — подхватил Алексей. — Но их работы западным специалистам не нужны, вредны, мешают. Портят картину цивилизованного мира. Им нужно вбить в сознание одну мысль: Русь началась с Рюрика, русские ни на что не имеют права, истории у них нет, а сами они живут на землях, захваченных ими когда-то у коренных народов. Неправда. Россия — страна древнейшей культуры, которая и не снилась западноевропейцам. Алтай — один из первых очагов мировой цивилизации, наравне с Междуречьем. Я уж не говорю про загадочный Аркаим в Челябинской области, самое таинственное место на Земле, в сравнении с которым разрекламированный британский Стоунхендж — просто ребенок перед умудренным стариком. Россия — это вообще сердце мира. И как живое сердце она периодически то сжимается, то разжимается. Перекачивает кровь. Такова ее историческая судьба. Такова и всемирная отзывчивость русского человека, как определил ее Достоевский.

— Сдаюсь! — поднял обе руки Евгений. — Кто бы возражал? Я лично не против.

— Против те, кто хотел бы остановить это сердце, — сказал Алексей. — Погодите, скоро они будут утверждать, что Великую Отечественную войну выиграли исключительно американцы, а русские сражались на стороне фашистов. И ведь даже учебники напишут!

— А можно просто и проигнорировать какое-либо историческое событие, — добавил я. — Ведь замалчивание — это одна из форм отрицания. Как практически нигде в учебниках не упоминается о знаменательной победе воеводы Михайлы Воротынского в 1572 году возле деревеньки Молоди, когда его 50-тысячное войско встретило 140 тысяч крымских татар и янычар. Они не только остановили их продвижение в Россию, но разбили наголову, гнали так, что у османов пятки сверкали. В другой бы стране установили национальный праздник по этому поводу. Но только не у нас.

— Видите, какой у меня историк работает? — горделиво сказал Алексею Евгений, похлопав меня по плечу. — Я тебе прибавлю зарплату. И талоны на бесплатное питание.

— И похороны за счет колледжа, — откликнулась Маша из-за компьютера. — Я тут залезла на один сайт — секретные списки агентов ГПУ — НКВД в тридцатые и сороковые годы. И знаете кого обнаружила?

— Черчилля с Рузвельтом? — спросил Евгений.

— Нет. Матвей Иванович Кремль. С кликухой Монах.

— Это интересно, — промолвил Алексей. — Когда же его завербовали: до закрытия монастыря или после?

— Тут не указано.

— В любом случае он вполне мог иметь отношение к изъятию святых мощей. Тайно, чтобы не вызвать брожение в народе, — сказал я. — А его избиение на подворье — инсценировка. И мне теперь понятно, кто донес на Агафью Максимовну Сафонову, на их молитвенные собрания.

— Отправить в психушку свою любимую женщину, почти невесту? — возразила Маша. — Не слишком ли подло даже для того времени?

— А что в том, коли он уж Бога предал? — ответил я. — А может быть, он выторговал для нее послабление? Остальные ведь пошли в лагеря, а спецлечебница — это почти курорт. Вероятно также, что он просто хотел ей отомстить. Как и Василию Пантелеевичу Скатову. Я же говорил — скверный старикашка. Надо было ему этим посохом по башке треснуть.