– А зачем тебе это? «Престон» наверху. А так куда ты пойдешь? – спросил Айва. – Тебе куда надо-то?

– Не знаю, – сказал Вампирыч и посмотрел на Рыбу.

– А я хочу все пройти, – сказал Рыба очень серьезно. – Раньше это так было, ничего особенного. Мраки всякие, будто «Пилу» смотришь, только не снаружи, а изнутри как бы... Вот-вот кто-то выскочит... Щекотун такой приятный в душе. Но на самом деле никто не выскочит, ты знаешь точно, и приятно именно поэтому... Понимаете, что хочу сказать?

Рыба прикончил три «Тинькова», с устатку и от перевозбуждения его немного развезло.

– ...А когда нашли этот схрон, у меня будто глаза открылись. Это же не просто канализация, трубы там всякие, говно, не просто другой, подземный, мир... Здесь, блин, сокровища лежат! Тайны всякие!!.. И – выскочит! Да! Может! Какая-нибудь хрень!..

С помощью навигатора они дошли до самого «Бродвея» – просторного коллектора, проходящего под Комсомольским проспектом и проспектом Вернадского. Но выход преграждала глухая решетка из высокоуглеродистой стали, которую алмаз не взял, как они ни старались. Пора было поворачивать домой, а перед этим решили немного передохнуть. Выбрали сухое местечко, подложили вещмешки, уселись сверху.

– Сейчас вряд ли кто выскочит, – сказал Крюгер. – Сейчас Леший в большие «погоны» подался, он пасет тут все. И пасет грамотно. Он под землей не то что без навигатора, без фонаря обходиться может, по нюху идет, он тут знает все...

Готы смотрели на него вытаращенными от преувеличенного внимания глазами, покачивались, как камыш на берегу.

– Встречали мы его, он Рыбе еще в торец дал, – сообщил Вампирыч. – Наверное, правильно. Чтобы открытый огонь не палил... Так и сказал: мол я – Леший, еще раз поймаю – всем навешаю!

– Чего там правильно, – возмутился Рыба. – Мог предупредить вначале... А то сразу кулаками махать... Вот выскочит он сейчас – и всех отоварит, как обещал...

– Со мной-то не бойтесь, мы старые корефаны, – глядя в сторону, сказал Крюгер. – А сами ему лучше не попадайтесь.

– Так мы на тебя сошлемся! – нашел выход Вампирыч.

– Меньше болтайте, больше слушайте! – соскочил со скользкой темы Крюгер. – Здесь не Лешего надо бояться, а отморозков всяких. Вон, Хоря один такой на «растяжку» словил. Гранату поставил – и все. В клочья порвало. Это тебе не морду набить!

– Хо-орь? – клюнул носом Вампирыч. – Это который? Я его знаю?

– Ты в пятый класс еще ходил, его уже в живых не было. Лучший друг Лешего, кстати. Настоящий диггер, один из последних. Веселый, байки интересные рассказывал. Он «точки» свои жвачкой метил...

– Какие «точки»?

– Ну, типа «я тут был». У каждого диггера своя метка. У Лешего – «елочка» с тремя ветками, у Хоря – жвачка, где-нибудь повыше старался ее прилепить... Вано окурком английскую «V» рисовал... Ну, и так далее.

– А ты?

– Угадай, – Крюгер усмехнулся.

– След от когтей! – первым сообразил Айва.

Крюгер поднялся.

– Ладно, следопыты, кончай привал. Пошли домой.

Перед тем как уйти, Вампирыч выпросил у Айвы пластинку «Риглиса», разжевал ее и прилепил над решеткой. Айва почесал в затылке, затем уверенно вывел рядом окурком симпатичный смайлик – только смайлик наоборот, плачущий смайлик.

Рыба же ничего не придумал. Он хотел написать на потолке «Ушацъ!», как принято у студентов Московского архитектурного, но в конце концов отказался от этой затеи – старо это, плоско, да и мало ли что... Вычислят, как два пальца об асфальт.

В Москве много элитных увеселений. Ну, то есть таких, куда просто с улицы не войдешь. Да и в кассе билета не купишь. Потому что распространяются приглашения по специальным спискам, и те, кто в этих списках обозначен, вроде бы и есть «элита».

Вечеринка-выставка современной модной живописи проходила в Манеже, и здесь не было случайных людей. Небольшая часть столичной «гламурной» тусовки – для узнаваемости и пиара, несколько художников – без которых, вроде бы и неприлично рассматривать их картины, но основная масса – начальственный чиновный люд, попадающий в «элиту» не по аристократической крови или уникальным личностным качествам, а исключительно по должностному положению. Была здесь и прочая публика: оппозиционные журналисты, правозащитники, иностранцы: дипломаты, представители всевозможных фондов, меценаты. Мужчины в строгих костюмах, женщины в вечерних платьях – все по дресс-коду, указанному в приглашениях. В руках длинные бокалы с золотистым шампанским, стаканы с виски или коньяком, на лицах – выражение сосредоточенного внимания и готовности проникнуть в самые сокровенные глубины изобразительного искусства.

– Никас нарисовал мне шикарный портрет, и почти бесплатно – за пятьдесят тысяч...

– Мне больше Глазунов нравится, он так лица прорисовывает, глаза – как настоящие!

– Черный квадрат – это, конечно, круто! Аж мурашки по спине...

– Ах, если бы я умела, то нарисовала закат через бронированное стекло в скале! – подкатив глаза, рассказывает полная блондинка, допивающая второй стакан виски. – Вдали два корабля, море волнуется, но посередине огромная гладкая «линза», а из нее выходит ракета! Очень впечатляющее зрелище!