Так что, да, он следил за тем, где располагались его руки, когда он нежно гладил ее, держа при этом пах подальше от ее бедер, и глазами уставившись в другой конец комнаты, вместо того, чтобы смотреть, ну… на идеальные розовые соски.

– Извини за то, что я расплакалась, – сказала Мария-Тереза, будто знала, что он был обеспокоен.

– Я могу для тебя что-нибудь сделать?

Она прижалась губами к его груди. – Ты и так много сделал.

Отлично, от ее слов он почувствовал себя важной птицей. – Я бы хотел повторить.

– Да?

– В самое ближайшее время.

Ее улыбка была яркой, словно радуга. – Очень жаль, что у тебя был всего один презерватив.

– Трагедия вселенских масштабов.

Они лежали бок о бок, пока холодный ветер не ворвался в окно, забирая все тепло, собравшееся над кроватью.

– Тебе холодно, – сказал Вин, растирая кожу на ее руках, покрывшуюся мурашками. – Мне же, с другой стороны, удобно.

Он потянулся через нее, поднимая рубашку с пола. Помогая ей одеться, он задержался на мгновение, наблюдая, как покачивается ее грудь.

– Ты никогда не должна носить бюстгальтер. Никогда.

Она рассмеялась, застегивая пуговицы, и Вин, протянув девушке кофту из флиса, поднял ее трусики.

О, да ради Бога… Вин хотел оставить их у себя. Что делало его извращенцем и придурком, но таков был в нем пещерный человек. Он хотел носить с собой что-то, принадлежащее его женщине.

Но она была не его, не так ли. Черт возьми, какая женщина в здравом уме подпишется на парня, который только что бросил свою потенциальную невесту? Да-да, надежный он, как же.

– Думаю, это твое, – пробормотал он, аккуратно протягивая кусочек черной ткани.

– Да, похоже на то. – Мария-Тереза взяла трусики и, надевая их, задала Вину адское шоу… и не по причине откровенной сексуальности, а потому, что для него она была чертовски съедобна в любом виде, что бы она ни делала.

Все это заставило его вспомнить, как он снял с нее джинсы. В тот момент он остановился и долго смотрел на нее, потому что тот час же хотел прижаться ртом к ее лону: Вин был обездвижен образами того, как он сдвигает ее бедра на край матраса, опускается на пол перед ней и не спеша ласкает.

В некотором смысле оральный секс был более интимен, чем само соитие, и Вин боялся, что секс с ним вызовет у нее плохие воспоминания. Так и вышло.

Но, надеемся, что будут и другие разы. В скором времени. Предостаточно.

Когда он оделся, а она затолкала бюстгальтер в карман кофты, они рука об руку вышли из его детской спальни. Проходя мимо зеркала, он взял изображение Мадонны с собой, спрятав в пиджаке.

Внизу он выключил свет и отопление, и, когда они добрались до парадной двери, Вин сказал, – Мне следует вычистить это место.

Но он знал, что не станет действовать импульсивно. Несмотря на то, что у него была команда парней, которые могли поснимать всю эту рухлядь, разнести ванную и кухню, на него накатывала ужасная пассивность, когда дело касалось этого дома. Всевозможными способами дом высасывал из него волю к жизни.

Возвращаясь в «Железную Маску», на протяжении всего пути держал руку Марии-Терезы, отвлекаясь только на переключение передач.

Заехав на парковку клуба, он оглянулся. Мария-Тереза смотрела в окно, и Вин любовался линией ее подбородка и тем, как волосы спадали на ее плечи.

И потом он осознал, на что она смотрела. На переулок в дальнем конце парковки, перекрытый полицейской оградительной лентой.

– Хочешь, чтобы я проводил тебя до дома? – спросил он.

Она кивнула, не отрывая взгляда от места, где были убиты те парни. – Ты не против?

– Мне бы хотелось этого. – Блин, доверие женщины заставляет чувствовать себя выше горы. Мария-Тереза повернулась к нему. – Спасибо… за все.

Он наклонялся медленно, на случай, если поцелуи вблизи места ее бывшей работы будут чересчур для нее. Однако Мария-Тереза не отстранилась, и когда их губы ненадолго встретились, Вин сделал глубокий вдох. Запах чистого белья и цветущей женщины. Вот чем она пахла. Лучше, чем все созданные когда-либо духи.

– Мы еще увидимся? – спросил он.

Склонив голову, Мария-Тереза взяла сумочку с пола. – Надеюсь.

С прощальной, неестественно-быстрой улыбкой, она открыла дверь, и, выбравшись наружу, направилась к своей машине. Вместо того, чтобы использовать автосигнализацию, Мария-Тереза открыла Камри с ключа, а чтобы завести колымагу ушла целая вечность.

Ему не нравилась ее Камри. Слишком ненадежна.

Ему также не нравилось, как девушка избегала его взгляда.

Когда ее машина, наконец, завелась, Мария-Тереза начала движение, и Вин следовал за ней через центр города и прямо в квартал с домами в пригородном стиле. Он мгновенно узнал, в каком доме жила она: в Кейп-Коде со ставнями на каждом окне, даже на втором этаже. Припаркованная у бордюра машина без сомнений принадлежала няньке.